— Ну да, — недовольно заключил он. — Ладно, свободна.
Я удивленно вздернула брови:
— В смысле?
— В смысле, дел у меня по горло. И у тебя, видимо, тоже.
— Не уволите? — неуверенно оторвала я пятую точку от стула.
— Нет. Даже отпуск дам, если ты не разберешься сама…
— В смысле? — застыла я в полуприсяде.
— В смысле, когда ты сама разберешься, тебе может понадобится медовый месяц. — И он отвернулся в монитор, всем видом показывая, что прием окончен.
— И куда мне?
— Отпуск оформи, дам Жанне указание…
— Мне не нужен отпуск, я приехала на работу.
— Отпуск, Рома! — повысило голос начальство. — Не беси! Или и правда уволю к чертям!
Из кабинета я вылетела с горящими щеками и ушами и бросилась по коридору к проходной. Если бы Яворский и попытался меня к себе затащить — я бы ему лапу оторвала. Но он оказался умнее — ждал меня у мотоцикла.
— Отстранена? — вздернул он бровь, преграждая мне путь.
— Нет, разочарована в тебе, — скопировала я его позу, складывая руки на груди. — Ты всем намерен раструбить, какая я шлюха и какой ты благородный?
Сергей отвернулся в сторону, зло сузив глаза:
— Сегодня тебя ждут у твоего отца.
— Что? — опешила я.
Отец желал меня видеть очень редко, в основном по делам или поручениям. Не вышла я такой же многообещающей, как старшая сестра.
Лара работала в юридической Академии Высших. Будучи невероятно одаренной, она намеревалась продолжать дело отца — занять место в Совете Высших, а это власть, статус… и самые лучшие претенденты на руку.
Я всегда автоматически припоминала эту ее ремарку про женихов — Лара всегда передо мной ей «размахивала», обозначая важность удачного замужества.
«Женщину-ведьму редко встретишь в Совете, — мечтательно сжимала она кулаки. — Поэтому важно заручиться надежным тылом».
Про «надежность тыла» я всегда плохо понимала. Кое-какое озарение пришло только после встречи с Дарьяром. Я неосознанно рисовала на его широкой спине слово «тыл», пока он ставил чайник или готовил обед, и мне это слово на нем очень нравилось. Наверное, эта игра воображения указала мне дорожку к его дому даже тогда, когда все они поросли мхом и вереском…
— Ромалия, ты меня слышишь?
Я моргнула и сдвинула брови:
— С каких пор ты у моего отца на посылках бегаешь? — усмехнулась издевательски. — Думаешь, он взамен образумит меня?
— А вдруг?
— Он может только задвигать меня далеко за спину. На несколько десятков, а лучше сотен километров, чтобы не мешала…
Когда меня поймали на дружбе с диким оборотнем, вся семья встала на уши. Отец рвал и метал. Лара неодобрительно качала головой и брезгливо поджимала губы. Даже мама, казалось, с особенной грустью взирала с фотографий и портретов, развешанных в кабинете отца в те дни.
Я тогда откровенно забылась. Неделями пропадала в лесах возле дома Медведя, лишь бы был повод к нему заглянуть. А когда заглядывала, оставалась на весь день, сбегая на ночь в холодную палатку. Мне было слишком мало лет, чтобы оставаться в тепле берлоги.
Но однажды Дарьяр все же предложил мне остаться. По-взрослому. Прийти в его дом на правах его женщины со всеми вещами, придурью и заморочками. Но такие предложения для меня восемнадцатилетней были слишком серьезными и пугающими. И я сбежала… Только не смогла скрыть эмоций, накрывших меня с головой. Я впервые доверилась тогда сестре, не в силах справиться. Разлука с Даром раздавила…
Только все, что я сказала, использовали против меня. И Дарьяра. Взрослому мужчине, наверное, сложно было понять, почему я не смогла просто уйти и не обрушить ему проблем на голову.
