А она уже тут как тут.
Идёт в компании, очевидно, своих одногруппниц. И на моё счастье, без Максимовской. Щебечет заливисто. Затем группка ненадолго замирает, и все они что-то рассматривают в телефоне. Громко смеются, кто-то даже держится за живот, и только Снежная Королева самодовольно улыбается, сложив руки на груди.
Я позволяю себе полюбоваться ей с минуту. Сегодня она выглядит ещё шикарнее, чем в нашу первую встречу: на ней короткие шорты тёмно-синего цвета на подтяжках, голубая рубашка с подвёрнутыми до локтя рукавами и лоферы на толстой подошве. Густые, блестящие волосы развеваются на ветру, а глаза скрыты под солнцезащитными авиаторами, которые она сдвигает на голову.
Прям соска. Стройная. Подтянутая. Знающая себе цену.
И я готов её заплатить.
Видно, что Истомина немного теряет градус своего интереса к разговорам и начинает лениво скользить взглядом по толпе у институтских ступеней. Замечает девчонок, что жарко глядят в мою сторону. И наконец-то врезается в меня своими обалденными серо-зелёными глазищами.
Только она одна умела так смотреть. Будто бы я всё. Будто бы я ничто.
Короткая дуэль наших взглядов заканчивается слишком быстро и ничьей. Истомина просто отводит глаза и слегка приподнимает недоумённо брови. А затем что-то говорит одной из своих подруг, которые уже принялись пялиться в мою сторону.
Им всем было до усрачки интересно, кто я такой и по чью душу явился. Всем, но не ЕЙ.
Истомина лишь коротко кивнула подругам, расправила плечи и поплыла в сторону института, более не оглядываясь на меня. Ей бы в актрисы, она бы всех уделала на красной дорожке.
Жду, пока она начнёт подниматься по ступеням, аппетитно виляя задом. И тогда я набираю полные лёгкие воздуха и кричу так, чтобы не только она, но и все вокруг меня услышали:
— Вероника!
Она вздрагивает, но даже не замедляется. Всё так и движется плавно, будто бы ей на всех плевать с высокой горы.
— Истомина! — и я не сбавляю своего темпа.
Толпа стихает и замирает в ожидании.
А я довольно улыбаюсь, когда вижу, как она всё-таки притормаживает и медленно поворачивается ко мне. Смотрит волком. Губы поджимает. Весь её облик кричит — я убью тебя.
Я же ей транслирую свой посыл — ну давай, попробуй, я только этого и жду!
Кто-то в толпе начинает свистеть и улюлюкать. А это гарпия всё-таки припускает в мою сторону, пока не останавливается в шаге от меня.
— Что за дешёвые понты и подкаты, Басов? — а я от такой прыти тут же проседаю, потому что, чёрт возьми, как-то не был к ней готов в исполнении Истоминой.
Я помнил её другой.
— Мне захотелось подарить тебе цветы. Нельзя?
— Нет.
— Почему?
— Ты издеваешься?
— Признавать ошибки никогда не поздно, знаешь ли.
— П-ф-ф, — психует, но тут же берёт себя в руки, и эта новая Вероника почему-то пугает меня, — ладно, я подыграю и заодно сэкономлю наше время. Что тебе нужно от меня на этот раз?
Какая умненькая и сообразительная гадина. Но лучше тебе этого не знать. Не понравится — факт.
— Прощение, — беру я цветы и делаю к ней шаг ближе.
— Мне жаль, — отступает она от меня.
— Что?
— Я под чужие дудки больше не танцую. Да и ты опоздал с извинениями на три с половиной года.
— Вероника...
— Так, стоп! — поднимает она повелительно руку, затыкая меня. — Хватит.
— Возьми их, прошу тебя, — протягиваю я ей охапку пионов, но Истомина только кривится, смотря на белоснежные цветы, а затем поднимает на меня совершенно пустой взгляд.
