— Тая Романовича ждать, — опешила. Можно подумать, он не знает.
— Он не придет, — шеф откинулся на спинку кресла и посмотрел на меня долгим взглядом. Мне не по себе стало. Оценивал, как кобылицу на скачках.
— Уехал? — решила все же уточнить. Лишним не будет знать, когда тот вернется.
— Заболел, — Кошелев вскинул бровь и усмехнулся. Ничего смешного в его словах не было. Человек страдает, а этому забавно. Хорош друг, нечего сказать.
— Может ему надо помочь? — знала, что у меня на лице отражается весь спектр эмоций. Могу прятаться и притворяться, когда дело касается меня, но, если плохо тем, кто мне дорог, тут я — открытая книга. «Дорог» — вот я и озвучила себе, кем стал для меня «Босс два-один».
— И что предлагаешь? — стереть с наглой рожи Алексея Викторовича веселье хотелось самым действенным способом и непременно в нос, который у него и так не в порядке.
— Может быть, лекарства ему купить, в магазин сходить, еду отнести? — пожала плечами.
— Думаешь, ему некому помочь? — вскинул бровь шеф и засмеялся. Ну, пипец. Че я смешного сказала, не пойму. Не от хорошей же жизни он каждый день таскается в кафе… Или, наоборот…
— Не знаю, — ответила потупившись, не поднимая глаза. — Просто предположила…
— Ладно, ты права, — вдруг сдался Кошелев и выпрямился, подаваясь чуть вперед. — Собирайся, бери такси и навести больного. Заодно отвезешь ему поесть.
— Но… — не то чтобы я не хотела, но странно ехать туда, куда не звали.
— Давай без ложной скромности. Ему будет приятно, — убедил меня шеф, а я не сопротивлялась сильно.
Стояла у его квартиры в элитной многоэтажке и боялась нажать на звонок. Внизу меня не сразу пропустили, видимо, приняв за наркоманку или, чего доброго, бомжиху, но потом эта собака Баскервилей, которая зовется консьержкой, позвонила куда-то и махнула мне в сторону лифта. Я тоже молодец, нет бы набрать нужный номер на видеодомофоне, поступила проще: проскользнула за входящим внутрь мужиком с собакой.
— Думал, ты заблудилась, — Лавров открыл мне сразу, едва вдавила пальцем кнопку. — Проходи, Соня.
— Здравствуйте, Тай Романович, — робко переступила порог, не пытаясь пройти дальше. — Это вам. Как себя чувствуете?
— Привет, Соня, — он улыбнулся, а я вздрогнула от щелчка закрывающейся двери. — Проходи, не стой у порога.
— Я на минутку. Алексей Викторович сказал передать вам… — все еще держала пакет, предлагая забрать его у меня. — А мне надо бежать… смена дневная.
— Подождет твоя смена, — он подталкивал меня, а я не знала, что делать. Как-то неудобно стало. В кафе все совсем иначе, а тут мы вдвоем. Легкая тревога прошлась по телу, и я облизала пересохшие губы.
— Боишься?
— Нет, — замотала головой и принялась разуваться.
Черт, на самом деле не просто боялась, а до тихой паники.
— Вы как? — еще раз задала волнующий вопрос, осторожно проходя вперед и оттягивая рукава кофты еще ниже.
— Хорошо, — он улыбался, а мне было не до смеха.
С того самого дня восемь лет назад я никогда не ходила ни к кому в гости, кроме Сашки. Этому имелось объяснение. Личное пространство людей — для меня запретная зона. Не знаю, зачем рискнула прийти к Лаврову. На улице — я дерево, которое могут обходить, сталкиваться, огибать, убирая ветки… На работе — предмет мебели или робот, которого не замечают, но вроде как он несет смысловую нагрузку. А вот в чужих домах — лишняя. Инородная. Бомба замедленного действия, что может рвануть и забрызгать всю чистоту и уют грязью и чернотой.
