— Встряла ты, Есенина, — вздохнула напарница.
— Ну, что ж делать… буду первая, кого уволят, потому что не трахнул, — улыбнулась, а сама не знала, как ему в глаза смотреть.
— Ошибаешься. Он тебя морально поимеет, — заметила Лена.
— Ну, если он такая нежная фиалка, которой нельзя слышать слово «писька», то это его проблемы, — поправила на себе блузку на два размера больше. Специально выбирала, чтобы просторнее сидела. Одернула юбку, которая по длине была до колен, а не как у других — до половины бедра. — Мог бы постучать, а не вваливаться. Может, мы тут голые ходим…
— Ага, Есенина… — засмеялась Артемова. — В подсобке. Мышей соблазняем.
— Ладно. Я пошла, — вдох-выдох и вышла.
Поднялась на второй этаж. Мое личное чудовище сидело и что-то рассматривало в телефоне. Недолго думая, достала деньги и положила на край стола. Отошла на безопасное расстояние.
— Что это? — нахмурился.
— Штраф, — облизала губы. Часто сохли. Тут везде кондиционеры, видимо, от них. А может, дело в том, что губы были травмированы сильно… восемь лет назад, и что-то нарушено.
— Так-так, — он отложил сотовый в сторону и сложил руки на столешнице. Посмотрел пристально.
Хорошо, что я пялилась в пол. Не хватало еще один штраф схлопотать. Вторые пять тысяч я как раз за это получила, когда вытаращилась на то, как он вкусно ест. Сама не ожидала. Впервые хотелось стейк с кровью попробовать. А еще он так умело и легко орудовал приборами, что зудело напроситься на урок столового этикета.
— Про долги не забываешь. Это хорошо, — протянул так, будто думал над новым аттракционом для Есениной. Точно Лена сказала — жестокий.
— У меня вообще память отличная, — пробурчала себе под нос.
— Прекрасно. Тогда повтори, что ты там в подсобке сказала, — лучше бы он наорал, а не говорил так спокойно.
— Я официанткой работаю, а не лечу амнезию, — зря полезла в бутылку, но если все равно выгонят, то хоть не буду выглядеть жалкой.
— Сколько же полезных слов ты знаешь.
Насмехался, сволочь.
— Еще раз услышу, что меня обсуждаешь, потеряешь работу. Уяснила?
— Уяснила, — кивнула. — Кому вы нужны… обсуждать вас, — фыркнула себе под нос, но от него это не укрылось.
— Тебе следовало бы научиться держать рот закрытым, — вздохнул, как наш педагог по математике после слова «дебилы», направленное на учеников.
— Угу, — согласилась, а в мозгах так и подмывало сказать ответную реплику про его ширинку. Как бы это круто прозвучало… Не выдерживаю и улыбаюсь. Опускаю лицо еще ниже, чтобы он не заметил, но плечи трясутся от сдерживаемого смеха. Черт, у меня по ходу истерика после перенапряжения.
— Так. Без наказания ты не можешь, — постучал ухоженными пальцами по идеальной поверхности стола. — Завтра выходишь в вечернюю смену обслуживать закрытую вечеринку.
— Тай Романович! — вскинулась праведно. Вечерние смены не мои, а про все ночные ужасы с пьяными гостями уже наслушалась. — Давайте лучше еще штраф?
— Так, миньон, у тебя пятнадцать минут, чтобы меня накормить, — отмахнулся, давая понять, что разговор окончен.
Об обслуживании вечеринки мне напомнил шеф, едва я хотела слинять домой. Спорить — гиблое дело. Кошелев не сдержан, да и изначально меня брать не хотел. Придется справляться.
Вечером следующего дня, мы с Лариской сидели в раздевалке. Она на постоянке в вечернюю работает, потому что учится. Пересекались с ней пару раз, но тесно не общались.
— Шапку сними, задолбят пьяные, — бросила она, едва я переоделась и собралась выйти.
