Обитель Блаженных - страница 32

– Это в каких? – покосилась на Льва Моисеевича крыса.

– Да вот дурочкой не прикидывайся. В тех самых, что парни в подвал затаскивали.

– А разве я туда заглядывала? – с нахальным простодушием прищурилась крыса. – Жратвой от мешков не пахло, мне до них и дела не было.

– Но хоть чем-то от них пахло? – спросил Евпсихий Алексеевич.

– Чем-то пахло, да я не разобрала.

– Дырочку, что ли, в мешке проковыряла бы… полюбопытствовать…

– Друзья мои. – с озорной строгостью осмотрела собравшихся крыса. – Мы же взрослые люди и понимаем, что нельзя узнать того, о чём узнать ниоткуда. Если из кастрюли с борщом пахнет борщом, то мы только потому уверены в своём знании, что нам ещё в раннем детстве рассказали, что вот в этой кастрюльке варится борщ, и разрешили к нему принюхаться. Если б мне когда-нибудь сообщили, чем пахнет динамит, то я наверняка запомнила бы это запах, и моментально среагировала бы на мешки. Попросту говоря, удрала бы из этого подвала куда подальше.

– Ну да… Это верно, что крысы всегда бегут с тонущего корабля. – съязвил Лев Моисеевич.

– И это лучше, чем внезапно помереть, и очутиться неизвестно где и неизвестно зачем.

Одна из белок, хлопотливо соскочила с пушистой ветки на спинку шестого трона, где находилось неподвижное тело, старательно обнюхала его затылок, даже дотянулась до уха, пощекотав его чуткими усиками, а затем разочарованно закрякала по-беличьи, обращаясь к подругам в саду: «Вроде похож, а вроде и не похож на того паршивца, что в тверицком бору беличьи дупла разорял… Ладно, девки, что было – то было, теперь не нашего ума это дело!..» После чего живо убралась обратно, в кедровые заросли.

Все взрослые растерянно переглянулись, даже крыса озадаченно поморгала глазками, отторгаясь от наваждения.

– Дяди и тёти! – вдруг с аккуратно лопочущей твёрдостью заговорила девочка. – Вы просто ничего не знаете, а бомба взорвала всю нашу землю. И все умерли. Больше никого живого нет.

Взрослые с осторожным участием присмотрелись к девочке, ожидая, о чём ещё она способна возвестить. Но девочка, твёрдо высказавшись, умильно поджала губки и приложила палец к щеке.

– Устами младенцев глаголет истина; Евангелие от Матфея, глава 21, стих 16. – задумчиво сообщила крыса, а, подметив излишне-пристальный недоумённый взгляд Евпсихия Алексеевича, вздохнула: – Кто-то из жильцов отнёс на мусорку книжки и газеты баптистского свойства – видно, разочаровался в западноевропейских религиозных течениях – ну, а мне было очень даже интересно почитать.

Евпсихий Алексеевич с непрояснённым сомнением покачал головой.

– А скажи нам, милая девочка, ты видела чего-нибудь чудесное или слышала, пока была у себя дома? – спросил Лев Моисеевич у ребёнка, не обращая внимания на крысиную риторику.

– Я только слышала много чего, но не всё понимала, потому что я ещё маленькая.

– Это так. – согласился Лев Моисеевич. – Разумеется ты маленькая. Но если ты что-то видела не совсем обычное, то расскажи нам, пожалуйста, потому что ты нас очень удивила своим категоричным заявлением.

– Я всё видела, как обычно, а потом я ничего не видела, потому что я сидела в шкафу. – ответила Улинька.

– Зачем же ты сидела в шкафу? – удивился Евпсихий Алексеевич.

– Затем, что сначала меня ругала мама, а потом проснулся папа и тоже стал меня ругать, и я решила спрятаться в шкаф, чтоб они подумали, что меня нету дома, и перестали ругаться. Я уже так делала однажды, и мне в шкафу очень понравилось. Там сначала было темно-темно и немножко страшно, но я быстро привыкла. Только когда всё вокруг стало громыхать и трещать, я подумала, что мама с папой добрались до шкафа и хотят меня вытащить, но тут я услышала, как мама с папой кричат где-то далеко-далеко от шкафа, и я подумала, что шкаф мог сам попробовать от них убежать. А вот и не тут-то было.