Костя не появился. Я решила войти в камеру сна и проверить. Нам с Костей запрещалось туда заходить без крайней необходимости – наше присутствие могло повлиять на показания. Но шаги будоражили моё любопытство. Мне нужно было узнать, что это. Скорее всего, неисправный аппарат.
Чёртова невезуха!
Неисправный аппарат означал, что придется начинать всё заново, а это означало задержку. Последнее, чего мне хотелось.
Я открыла дверь комнаты наблюдения, вышла в коридор и сделала несколько шагов до входа в камеру сна. Коридор, выкрашенный в стерильный белый, должен был казаться клинически чистым, но в тусклом свете он выглядел жутковато. Быстро приложив ключ-карту, я открыла автоматическую дверь, которая бесшумно скользнула в сторону. Входить было странно и даже немного неловко, несмотря на то, что я провела последние четыре часа, наблюдая за спящими незнакомцами. Быть в одной комнате с ними казалось слишком интимным. Я мысленно отругала себя. Они сами на это подписались. Заплатили кучу денег, чтобы мы их обследовали, и знали, что у нас есть доступ в комнату. Но сердце всё равно забилось чаще, когда я сделала шаг внутрь и позволила двери закрыться за мной.
Шаги больше не были слышны. Что бы это ни было, оно прекратилось. Слава богу! Я подняла одеяло и аккуратно накрыла им Валерия Алексеевича Гомлякова, стараясь не задеть провода, которые сама же прикрепила к нему несколько часов назад.
Я уже почти вышла, когда услышала звук. Резко обернувшись, я чуть не задохнулась от ужаса. Мужчина. Его не было здесь секунду назад. Я бы его заметила. Но теперь он стоял передо мной. Мой рот приоткрылся, пока я пыталась осознать, что за существо передо мной.
Чёрт возьми, Костя не шутил! Он лишь не сумел передать, насколько ошеломляюще прекрасен этот мужчина. Красота – да, мрачность – да, опасность – вдвойне да. На него стоило бы повесить предупреждающий знак. Я застыла, парализованная его невероятной красотой и тем фактом, что его здесь быть не должно. Он не был здесь мгновение назад.
Длинные чёрные волосы струились по его плечам, частично скрывая татуировки на руках и мускулистой груди, которую было видно, потому что он был полуодет. На нем были обтягивающие чёрные брюки, босые ноги и… золотая корона на голове. Настоящая, чёрт возьми, корона! Тусклый свет отбрасывал на него игру теней и бликов. Но его глаза… Они притягивали, как бездонная пропасть. Такие тёмные, что я не могла различить, где заканчивается зрачок и начинается радужка. Холодный, расчетливый взгляд. Он был так нечеловечески прекрасен, что я едва могла дышать. А потом и вовсе перестала…
Птица – кажется, ворон? – пролетела над моей головой, и волна наслаждения захлестнула меня, заставив тело дрожать так сильно, что я вцепилась в кровать старика, чтобы не рухнуть под напором этой дикой, необъяснимой силы.
Что, чёрт возьми, происходит?
Я глубоко вдохнула, борясь с собой, чтобы не закрыть глаза, пока странный мужчина смотрел на меня.
Его глаза расширились, когда он разглядел меня, но я едва могла сосредоточиться. Я пыталась справиться с дыханием, пока волны наслаждения медленно отступали. Я едва дышала после того, что только что пережила, и мне понадобилась секунда, чтобы восстановить равновесие.
Его чёрные глаза встретились с моими. Мимолетное удивление на его лице сменилось чем-то другим. Отвращением, возможно?
Пока я стояла, глядя на него и пытаясь понять, что делать, он вдруг прыгнул на ближайшую кровать. Прямо на одну из наших клиенток, Розу Андреевну, местную вдову, которой принадлежала половина Владимира.
