Пока один все же не смог.
Откуда ни возьмись, появился в своей железнодорожной тужурке Елистрат Дролов. На взводе. Зол. Воспаленный глаз жжет, порождая дымы и всполохи.
– Изменяешь! – без предисловий и прелюдий начал он прямо с обвинений.
– Извини, Елистратушка, сегодня не твой день, – откликнулась Эвелина Висбальдовна.
– И ночь не моя?
– И ночь не твоя.
– Вот увидишь, тебе не понравится.
– Не попробуешь, не узнаешь.
– Лучше меня не найдешь!
– Мне известны твои достоинства.
– Но тебе подавай большего, да?
– Другого подавай. Иногда ведь и головой работать нужно, Елистрат. Ради разнообразия.
– Ты…
– Не говори того, о чем завтра пожалеешь.
– Я…
– Довольно, Елистрат, уходи!
– Сука!
В этот момент Нетрой стал тяжело подниматься из-за стола, но Эвелина властным мановением руки его остановила. За спиной у сраженного презрением Дролова возник метрдотель и положил руку ему на плечо. Елистрат резким движением ее сбросил. Выставил показавшийся невероятно длинным указательный палец в сторону неверной своей любовницы и, покачивая им, повторил веско:
– Сука.
После чего повернулся и, раскачиваясь и оступаясь на негнущихся ногах, ни на кого не глядя, никого не замечая по пути, удалился.
– Ты чего полез-то, гусар? – спросила Феликса Эвелина, когда сверкающая сфера вновь замкнулась вокруг них и понемногу начала раскручиваться.
– Так он же это, сукой тебя обозвал!
– Но ведь это правда, – улыбнувшись, она накрыла горячей ладонью его нервически подрагивавший кулак. – Я и не скрываю.
– Только не при мне, – заявил он ультимативно.
– Я не давала тебе такого права, лезть за меня в драку.
– Ну, это право у меня от рождения. В драку мне ничьего разрешения не надобно.
Эвелина внимательно посмотрела ему в лицо. Похлопывая его по руке, с внезапным облегчением почувствовала, как, расслабляясь, распускается кулак в ладонь.
– Скажи, – спросил он медленно, – зачем тебе это?
– Что именно?
– Этот Дролов. Я понимаю, он горд тем, что покорил такую женщину. Богиню! Но тебе-то что? Ведь ты выше его на голову.
– Если ты не понял, когда Елистрат намекал на собственные достоинства, он не рост имел в виду. Ну, что, пошли к тебе? А то что-то здесь уже не то…
Прихватив по пути приготовленный мэтром пакет с провизией, они по пустынной, освещенной голубыми и оранжевыми фонарями площади перешли в гостиницу.
В номере, увидев вытаращившую на нее глаза крысу, Эвелина Висбальдовна ни капли не удивилась, и уж тем более не испугалась.
– Я смотрю, вы уже познакомились, – только и сказала она.
– Забавная зверушка, – поделился наблюдением Нетрой. – То есть, я так понимаю, что она для тебя не новость?
– Нет, конечно. Я ведь директор, ночной, должна быть в курсе всего. Но, боюсь, ей пока придется посидеть в шкафу.
– Только не в шкафу!
– О, я вижу, знакомство состоялось даже более близкое, чем можно пожелать. Что ж, в таком случае, пусть побудет в коридоре. И, приоткрыв дверь, она выпустила крысу, которая безропотно, понурив голову, вышла наружу. – Смотри тут в оба! Если что – скребись, – наказала Эвелина вновь назначенному часовому. – Внешний пост нам не помешает, – закрыв дверь, сказала она Нетрою.
– Мы чего-то боимся? – полюбопытствовал тот.
– Кто его знает! – воскликнула Эвелина Висбальдовна. – Береженного, как говорится, и крыса охраняет.
– Не слишком ли ты к ней сурова?
– Ничего, ей не повредит. И эти глаза ее! Не выношу, когда она так на меня смотрит. Не расслабишься.
