Надо все же сказать ей спасибо, потому что злость возвращает ясность моей голове - и через мгновение я уже во всеоружии, готова гарпунить даже эту несъедобную дрянь. Можно же ее засушить и подарить Наташе на дачу, чтобы отпугивала скворцов от вишен в фруктовом саду.
— Обычно я предпочитаю смотреть блокбастеры про супергероев, а читать интеллектуальную прозу, но я рада, что твои желания совпадают с твоими умственными способностями.
Рита поджимает губы и становится похожей на тряпичную куклу, которой забыли прорезать рот. А я беру Марика под руку и тащу к выходу.
10. Глава десятая: Марик
Глава десятая: Марик
Есть такой сорт людей, которых я просто физически не могу выносить: в их обществе у меня появляется желание глумиться над ними в самой жесткой форме. Примерно так, как это делает Верочка, упражняясь со мной в острословии. Или, точнее будет сказать, оттачивая на мне свои выдающиеся навыки.
Черт, мне нравится ее острый язык!
А моим рукам, как ни странно, понравилось прощупывать ее под одеждой. И даже сейчас, пока Молька с энтузиазмом волочит меня к выходу, изображая удачливого неандертальца, парень в моих штанах с пол-оборота напрягается, стоит подумать о том, что ловкие пальцы точно так же могли бы дрочить мне вместо того, чтобы «залюбить» рукав пиджака. Дважды за час у меня встает – это хороший знак! Но встает на адскую козочку – и от этой мысли сразу появляется зуд в заднице.
Поэтому я быстро возвращаюсь к началу мысли. О чем я там думал, пока не захотел трахнуть Мольку?
Перед глазами, как живой, встает тот хлыщ с лицом, похожим на туалетного утенка. Уверен, если бы мужик постарался, то без проблем точно так же изогнул бы шею. Кто он вообще такой? Откуда взялся среди Леркиных гостей? Не помню, чтобы моя сестра водила дружбу с такими типами, обычно она сама не прочь их постебать.
Но все это фигня, потому что единственное, что имеет значение – лицо Мольки, когда она смотрела на Туалетного утенка.
Просто, блин, чуть не с благоговением. А я, между прочим, выше его на полголовы, и плечи у меня покруче, а если раздеться, так уверен, что у мужика вообще все печально с животом.
— Отвези меня домой, - командует Молька, складывая руки на груди, пока я высматриваю в череде машин свой «Порше».
— Слушаюсь и повинюсь, - усмехаюсь я.
Когда она не в образе «Верочки», все намного проще. Передо мной все та же испуганная Серая мышь моего друга Клеймана, которую порой и не увидеть за горами папок и документов, и которая начинала дрожать, как осиновый лист, стоило мне завалиться в офис и метнуть взгляд в ее сторону. С этой малышкой все понятно и предсказуемо, поэтому…
Я распахиваю перед Молькой дверцу машины, помогаю сесть на заднее сиденье и уже строю в голове коварный план по превращению Адской козочки в Ласковую кошечку. Все женщины абсолютно одинаковы, все любят, когда их доминируют по полной программе. Даже в книгах об этом пишут, а я немало почерпнул из женской любовной лирики, потому что то, о чем пишут женщины и для женщин – бесценный кладезь подсказок для мужчины. Хорошо, когда в семье пара сестер - и бесценный источник мудрости не иссякал ни на минуту.
По дороге демонстративно молчу и старательно корчу из себя брутала: пристально смотрю на дорогу, рулю одной рукой, другой изредка почесывая щетинистый подбородок. И делаю мысленную зарубку обязательно расспросить сестру, какой ураган приволок на ее праздник Элли из Канзаса.
