— Ну? – тороплю я и для доходчивости стучу пальцем по циферблату.
— У меня очень большое, ветвистое и плодородное родовое дерево, - шипит Молька. – И на юбилей моего отца приехали все, даже те, которые ради пяти часов застолья добирались двое суток. Половина из них сейчас прилипла к окнам, потому что я предупредила маму, что мы едем, иначе она приехала бы в офис прямо в нарядно-выходном платье.
Я вскидываю бровь, надеясь услышать более подробное разъяснение.
— Ты должен помочь мне выйти из машины, - менторским тоном втолковывает она. И тут же снова перепугано хлопает ресницами: - Ты ведь сам предложил… Будет странно, если заботливый мужчина даже не подаст руки своей девушке.
Скрепя сердце и стиснув зубы, выхожу из машины. Хорошо, что на мне сегодня модная рубашка и брюки, которые только чудом не пострадали, плохо, что мои руки далеки от идеала чистоты, как и манжеты.
— Полчаса, - предупреждаю я, когда мы заходим в лифт - и Моль нажимает кнопку двенадцатого этажа. – А потом ты скажешь, что у твоего занятого молодого человека дела - и он вынужден уехать.
На секунду мне кажется, что взгляд Моли наполняется слишком очевидным пренебрежением. Я даже подаюсь вперед, буквально зажимая это бесцветное невыразительное пятно двумя руками.
— Что ты…
— Вообще-то, - спокойно, но, все же втянув голову в плечи, перебивает она, - нам хватит и пятнадцати минут.
Ну и что это сейчас было? Завуалированный намек, что от моей компании тоже хотят поскорее избавиться? Вот это серое пятно, девушка-без-груди и Синий чулок брезгует моей компанией? Да не может этого быть.
— Ты не мог бы отодвинуться? – просительным тоном говорит она, но во мне уже проснулся азарт - и хищник, которого оставили без ногастой газели, готов удовлетворить аппетит даже вот этой… альпакой.
Поэтому делаю в точности наоборот: буквально расплющиваю Моль всем корпусом по стенке кабинки. Тараню своими мышцами, над которыми убиваюсь в спортзале, подавляю волю улыбкой, от которой женские ноги просто рефлекторно раздвигаются до ста восьмидесяти градусов, и хриплым шепотом уточняю:
— Точно надо отодвинуться, Молька? А то я бы хотел, исключительно в целях конспирации, отрепетировать… глубину нашего знакомства.
Моль втягивает голову еще глубже, но на этот раз я успеваю поймать ее подбородок двумя пальцами и задрать его до нашего взгляда глаза в глаза. Вот сейчас, через миг, она просто поплывет. Никаких шансов, что с ней не сработает то, что безотказно действует даже на избалованных мужским вниманием женщин. Сейчас дерзкий Синий чулок узнает, чего стоят ее попытки корчить недо…
Ее взгляд, в самом деле, меняется.
Только вместо ожидаемого взгляда в ареоле радужных сердечек я напарываюсь на полное, кристально чистое безразличие. Точно так же она могла бы смотреть на скучный пейзаж или нудное кино. Причем, сквозь меня.
— Вся глубина нашего знакомства закончится через пятнадцать минут, - спокойно говорит Моль. Так же спокойно высвобождает подбородок из моих разжатых пальцев и проходит в разъехавшиеся двери лифта. – Кстати, забыла напомнить – меня зовут Вера. И в присутствии моих родителей меня нужно называть только так. Или придется все свести к нашим забавным прозвищам, которые есть у всех парочек, и называть тебя… козликом или барашком.
— Вера, - тупо повторяю я, на хрен свергнутый с трона своей неотразимости. – Вера.
Она снисходительно качает головой, делает три шага ко мне, берет под руку и со словами «Расслабься, больно только в первый раз» нажимает кнопку дверного звонка.
