– Я жду Октавию, – снова зевнул Иоахим, – ту огромную девчонку с бицепсами, вчера здесь тоже сидела.
– Тоже из этих, что ли? – сморщил нос Раскус.
– Из каких?
– Из шлюх твоих.
– Раскус, давай логически помыслим, – менторским тоном пробубнил волшебник, – зачем шлюхе идти к другой шлюхе? В этом нет никакого смысла.
– Мне насрать. Я не разбираюсь в шлюхах.
– Очень плохо для работника борделя, – покачал головой Иоахим, – Октавия не шлюха, она мой друг.
Раскус вперил взгляд блеклых желтоватых глаз в нежеланного собеседника, а затем по-конски заржал.
– Че ты пургу гонишь-то, сказочник, – сквозь слезы и смех сказал он, – друзья у него, а как же. Я от девок слышал, что ты здесь шесть лет живешь, и никаких друзей ты ни разу сюда не водил.
– А теперь вожу, – возразил волшебник, подгребая под себя подушку, – чего ты такой злой, Раскус? Я тебе что-то плохое сделал?
– Ты существуешь, и этого достаточно, – фыркнул тифлинг.
– Малоинформативный, но приемлемый ответ. Вопросов больше не имею.
– Зато у меня есть вопросы, – негромко, но властно произнесла фигура, вышедшая из широкого арочного проема.
Раскус, плевавший на платок и пытавшийся оттереть им липкую грязь с бокала, резко выпрямился по струнке за стойкой при виде седовласой тифлингши с идеальной осанкой в темном платье с высоким горлом и юбкой до пола. Иоахим испуганно замер на диване в наивной надежде, что его не заметят, однако вскоре над ним нависла знакомая голова с седым пучком без единой торчащей волосинки.
– Зальц, – проговорила она, – сколько лет, сколько зим. Сорок восемь дней, если быть точной.
– Мадам Элизабет, – уважительно отозвался Иоахим, аккуратно поднимаясь с подушки, – рад, что вы в добром здравии.
– Твоими молитвами, – металлические нотки в голосе мадам не скрывали ноток сарказма, – вижу, ты тоже цел.
Волшебник сел и выпрямился под тяжелым взглядом госпожи Элизабет Вайн. Одновременно с этим он заметил, как с балкона и из-за некоторых дверей на первом этаже выглядывают любопытные зрители, с предвкушением ожидающие публичной порки.
Частично ситуацию спасла Октавия, не заметившая тяжелой обстановки в холле и налегке спустившаяся с лестницы.
– Ты так быстро, – прекратила насвистывать она, ухмыльнувшись, – неужели настолько сильно по соседкам соскучился?
Только встав у замолчавшего и поджавшего губу Иоахима, она склонилась в шутливом приветствии перед мадам.
– Здравствуйте, – улыбнулась Октавия максимально очаровательной улыбкой и окинув леди Вайн оценивающим взглядом, – жаль, что я не увидела вас вчера среди представленных вариантов, иначе бы мой выбор был несколько иным.
Глаза Иоахима округлились. Раскус спрятался от греха подальше за стойкой полностью.
– Мне приятно внимание от столь эффектной леди, но я не предоставляю подобных услуг, – неожиданно тонкие губы мадам расплылись в усмешке, – надеюсь, что Мелодия полностью удовлетворила ваши запросы.
– Погоди, ты выбрала Мелодию? – опешил Иоахим. – Она же стоит гребаных пятьдесят золотых!
– У некоторых людей есть не только потребности, но и деньги для их удовлетворения, – мадам тронула спинку кресла тонкими пальцами, и волшебник пожалел, что напомнил о себе, – кстати, о деньгах. Я не выкинула твои пожитки за порог, Зальц, потому что парочка доброжелателей очень сильно просили не делать этого. Ты задолжал и им, и мне. Твоя комната простаивает, хотя могла бы приносить доход.
