– Что-нибудь случилось?
– Почему ты спрашиваешь?
– У тебя голос слегка расстроен.
– Слушай, от тебя ничего невозможно скрыть.
– А зачем скрывать? Лучше говорить, как есть. Не ты ли учил меня, что нужно во всем и всегда поступать честно. Ну-так, что случилось?
– Да, в общем-то, ничего особенного. Все могло быть намного хуже, но без неприятностей все же не обошлось.
– Что именно Эдичек?
Ему обычно очень нравилось, когда она его так называла, но в этот раз все было омрачено разговором с благочинным.
– Я вчера вечером говорил со своим духовным наставником, отцом Макарием.
– Этот тот самый страшный, про которого ты рассказывал, главный который?
– Ну почему страшный? Обыкновенный епископ, просто строгий очень, – ответил Эдуард, но про себя отметил, что она права. Благочинный был именно страшным.
– Ну, и что он? Как вы поговорили? – Глория внутренне напряглась. Она знала, что от этого разговора могло зависеть очень многое. Только бы Эдуард не отказался на ней жениться.
– Тебе какие новости хочется услышать плохие или хорошие?
– Сначала хорошие, а потом… можно будет и плохие послушать.
Ее детский, игривый тон вызывал у него улыбку с момента их самой первой встречи.
– Хорошие; он пока не лишил меня возможности рукоположения на священника, не запретил служить в храме и не запретил жениться на тебе.
– Правда?! – Глория аж взвизгнула от радости. – Тогда какими могут плохие новости?
– Первая плохая новость, он сказал, что никто из священников не согласится венчать нас.
– Ну и что? – ей это показалось сущим пустяком. – Мы с тобой и так можем пожениться.
– Глория, ты же знаешь, что я так не могу. Как можно жениться, не получив благословения?
– А разве недостаточно того, что мы любим друг друга?
– Для меня недостаточно. Как бы ни были сильны чувства, поступать нужно все равно правильно.
– Но ты же сам сказал, что это от Бога?
– Да я сказал, но в Библии написано: «Если пути человека угодны Господу, Он и врагов его примиряет с ним». Я думаю, что, если наш брак от Него, Он обязательно должен обеспечить для нас благословение.
– А… если мы не послушаемся и все равно поженимся… ну… без благословения?
– Скорее всего, я тогда не смогу быть священником. У нас с этим строго.
Глория закусила нижнюю губу. Ей показалось, что весь мир сейчас рухнет. К горлу подкатил комок, и на глазах навернулись слезы. Неужели какое-то благословение может помешать им, быть вместе? Ей это казалось ужасно несправедливым. С трудом овладев собой, она спросила дрогнувшим голосом:
– И что, теперь мы никогда не поженимся?
Эдуард вздохнул:
– Глория, сейчас я знаю только одно, нам нужно дождаться, когда Бог откроет для нас Свои двери и благословит нас.
Ждать! Сейчас для нее это было ненавистное слово. Ей хотелось ругаться, кричать и плакать. Ее сердце мгновенно наполнилось болью и обидой на тех людей, которые сейчас мешали им соединить их жизни воедино. Если бы Глория умела заглядывать в свое сердце глубже, она бы заметила, что у нее есть обида не только на людей, но и на Бога, Который почему-то не вложил в сердца этих людей благословить их брак. А еще труднее Глории было признаться самой себе, что где-то очень глубоко в ней таится едва заметная обида на Эдика за то, что он почему-то слушался больше Бога, нежели этого опьяняющего головокружительного чувства под названием «любовь». О да, конечно, она влюблялась и раньше. Но все это казалось неглубоким, ненастоящим и поверхностным в сравнении с тем, что она чувствовала сейчас.
