Вскоре дело было решено. Евлампий заверил Эдика в своей поддержке, и теперь оставалось только назначить день свадьбы и предварительного венчания.
– Звони, дорогой. Меня дома легко застать, особенно по вечерам. Как только вы решите, когда вас венчать, я тут как тут. Ну, давай, будь здоров.
С этими словами Евлампий пожал Эдику руку, кряхтя, поднялся и, захватив с собой Андрея, вышел из часовни, оставив его одного.
Наполненный благодарностью, Эдуард обернулся к алтарю и замер от изумления: солнечный луч, пробившись через узкое окно часовни, падал на отделанный золотом алтарь так, что тот весь сиял, отбрасывая яркие переливающиеся брызги света на пол, как раз в том месте, где стоял Эдик.
В маленьком храме «Воскресения Христова» было как никогда много народу. Зал был украшен для праздничной церемонии венчания, и то тут, то там появлялись сестры-помощницы, продолжающие подготавливать что-нибудь очень важное в общей картине предстоящего торжества. Во всех царило радостное возбуждение, ведь женился семинарист Эдуард – молодой и любимый всеми проповедник, и друг старца Евлампия, настоятеля Зареченского монастыря. Посмотреть на это событие пришло больше народа, чем на любой другой христианский праздник. Когда двери открылись, зал тут же наполнился, и многие из пришедших остались стоять на улице, поскольку зайти внутрь уже было просто невозможно.
Отец Евлампий, взявший на себя проведение всей службы от начала до конца, в том числе и самого обряда венчания, немного волновался, что было странно для такого опытного священника.
Виновника торжества – семинариста Эдуарда – и его загадочной избранницы пока видно не было. Они находились в отдельных помещениях и готовились к венчанию. Она была одета, как положено, в изящное ослепительно белое платье, отделанное кружевами, а он в праздничную священническую рясу, сшитую специально для этого торжества.
«С сегодняшнего дня у меня начинается совершенно новая жизнь, – думала Глория, – я больше никогда не буду прежней».
Громкий праздничный колокольный трезвон оповестил всю округу, что в храме «Воскресения Христова» начинается утренняя служба, и отец Евлампий начал торжественную церемонию призывом к молитве. К удивлению, и самого пожилого священника, и всех собравшихся, как только прозвучали первые слова молитвы из его уст, собрание охватило необыкновенное вдохновение и сладкое предчувствие чего-то сверхъестественного. Никогда в жизни старый монах еще не ощущал ничего подобного. За свою жизнь он провёл множество обрядов венчания и служб, но такое с ним случилось впервые. Как только он начал речь, всё его существо наполнилось необычной энергией, и слова полились рекой. Когда он вдохновенно провозгласил: «пусть выйдет жених из чертога своего, и невеста из горницы своей», и Эдуард с Глорией вышли на специально приготовленный для этой цели помост, собравшиеся неожиданно разразились аплодисментами, ни разу не звучавшими здесь за всю историю существования этого храма, а в тело самого Евлампия ударила какая-то тёплая волна, похожая на порыв ветра, так, что священник едва устоял на ногах.
«Ого, вот это да! – Подумал он. – Похоже, здесь происходит что-то потрясающее»!
Трехчасовая служба пролетела почти незаметно. Из всего, что говорил Евлампий, Эдуард запомнил только один вопрос: «Согласен ли ты брат Эдуард взять в жены сестру Глорию и быть ей верным мужем, беречь её, защищать её, заботиться о ней, никогда не оставлять её, и делить с ней и радости и горести, и беды, и победы, и болезни и здоровье?»
