– Конечно. С теми, кто ходит со мной на ЛФК. Еще, как тебе известно, с тетей Раей.
Натан ожидаемо нахмурился. Одной половиной успеха в бизнесе он был обязан хорошо подвешенному языку и умению налаживать связи, а второй – чутью и деловой хватке. Брат не раз подчеркивал, что Ева разбрасывается ценным ресурсом – контактами в мире медицины. А как их поддерживать, если педагоги и одногруппники-хирурги открыто жалеют? Какие могут быть отношения с теми, с кем у тебя больше нет общих тем? Все они ушли далеко вперед: закончили ординатуру, а некоторые, Ева слышала, занялись наукой и поступили в аспирантуру. Кроме того, ни один человек не мог заменить Ари.
– К мозгоправу ходишь? – продолжил Нат свою пытку, а Ева мысленно перевела дух – он хотя бы перестал зудеть о восстановлении аккаунтов в социальных сетях.
– Мы регулярно видимся.
– И что она говорит по поводу твоей прически?
– А что с ней?
– Ева, – предостерегающе начал Нат. – Ты стала похожа на нее. Это не нор…
– Нет, не похожа. Ты же знаешь, что я обстригла волосы, потому что не могла за ними ухаживать. Мне хотелось бирюзовую полоску, лучше всего она смотрится на белом. Надоест – перекрашусь. И что такое норма?
Девушка с вызовом посмотрела на брата, который был прав на сто процентов. Но Ева даже себе не признавалась, что циановый штрих – всего лишь предлог. Она хотела походить на Ари.
– Ты ешь давай.
– А меня взяли на работу! Терапевтом на полставки в нашем реабилитационном центре, – поделилась сестра новостью, заправляя капсулу в аппарат. Она редко ела полноценный завтрак. Обычно пила кофе без молока, глядя на панораму города, но перед Натом пришлось жевать творог. – Теперь мой круг общения расширится, как ты и советовал. Почему опять хмуришься?
– Мы договаривались, что ты подумаешь над возвращением домой и работой на полную ставку в коммерческой клинике. У матери есть связи.
Они снова об этом. Должность кабинетного хирурга. Назначать обследование, находить проблему, выписывать лекарства или направлять к коллегам с целыми руками, способными держать скальпель. Ни мать, ни брат не могли понять: что в этом невыносимого? Для них работа есть работа. Плюсом также называли нормированный график и что ей не придется никого «резать».
– Нат, тут нечего думать. Это за двести километров отсюда, – обратилась она к другим доводам, чтобы не повторять старые.
– Не так уж и далеко. Ты что-то делаешь для своего будущего? Больничный и отсрочка в ординатуре не вечные.
– Я еще не определилась с новой специальностью. И не уверена, что разговоры с руководством дадут результат, экзамены все равно придется сдавать.
– Что-то я не вижу ни одного справочника.
– Я прохожу тесты и читаю статьи на английском о перспективных направлениях. Для этого не обязательно обкладываться учебниками.
Ева лгала с невинными глазами, но наткнулась на предупреждающий взгляд и замолчала. Директор печатного дома не любит подколов про книги. А ее медицинская литература так и лежала не распакованной.
– Время уходит, Ева, раз уж решила еще два года потратить на переподготовку, так шевелись. Бюджетные места даже таким как ты держать не будут. Вспоминай, кто из профессоров к тебе лояльно настроен и замолвит словцо перед своими.
Ева допила кофе и убрала остатки творога в холодильник. Нат прав – надо хлопотать за себя. Медицина не прощает запущений, нужно держать все под контролем, чтобы не доводить ситуацию до критического состояния.
