Обнять пламя - страница 2

- За что Боги наказывают меня? Я за свои неполные девятнадцать лет не успела ни разу серьезно согрешить.

- Не надо, милая, не оскверняй Их замысел своими жалобами. Ты в тепле, в достатке, красивая и здоровая.

- Но ты покидаешь меня, - подняла заплаканные глаза на мать. - И он... - прошептала еле слышно, - он не даст мне спокойно жить.

- Варлам не обидит. Он любит тебя. Прими его любовь, дорогая, и получишь доброго мужа.

Отшатнулась в ужасе и вскочила на ноги. Мне не верилось в то, что она осмелилась сказать подобное. Нет, это какая-то ошибка, не может моя любимая мамочка быть за него!

- Ты не знаешь, какого быть без защиты мужчины. Когда любой может вломиться и... им ни сгнившая дверь, ни плачущий ребенок не помеха... - слабый голос дрожал от затаенного гнева, а мне становилось страшно от таких откровений. Словно маленькой девочке хотелось закрыть уши руками, чтобы гадкие картинки исчезли из мыслей.

 - Пьяницы, путники, разбойники...по одному, по несколько, все, кто натыкался на наш ветхий домик. А я всего лишь слабая женщина...

Невыносимо, физически больно было слышать горькие воспоминания, пропитанные отчаянием. Я даже не догадывалась, что ей пришлось пережить. Слезы неконтролируемым потоком текли по щекам, я порывалась обнять и утешить свою бедную маму, но не сдвинулась с места, намертво вцепившись побелевшими пальцами в прикроватный столик.

Я плохо помнила ранее детство, только голод, жесткую лежанку, а еще рынок. Мама работала там уборщицей и была вынуждена брать меня с собой. Прилавки с едой, игрушками, платьицами, зверюшками - и это все под запретом для маленькой «оборванки». У торговцев и покупателей было примерно одинаковое отношение, мне даже продающихся щенят погладить не давали.

 - Наш староста, наш Варлам, наш спаситель. Его сердце приняло падшую женщину и ее незаконнорожденное дитя. Не вини его за чувства, любовь не спрашивает разрешения.

- Так же как и он. Это неправильно, - отчаянно шептала, утирая мокрые щеки.

- Доченька моя, ты будешь счастлива с ним, как и я когда-то. Одна ты пропадешь, не губи себя, пожалуйста. Умоляю, родная, - мама простёрла ко мне руки, и я бросилась в ее теплые объятия, - ты должна жить. Небесные Боги, уберегите мою малышку от участи, которую мне пришлось испытать. Она не грех, она мое искупление.

Долго я сидела у ног матери и слушала тихую молитву, в которой она просила счастья для меня. Когда у нее не осталось сил, я помогла ей лечь, укрыла одеялом и побрела в свою комнату.

Мой мир перевернулся в тот день, но я не считала мать предательницей. Она была очень несчастна в прошлом, поэтому благодарность мужу переросла в благоговение, к тому же смертельная болезнь заставляет на многое смотреть со смирением. Я не собиралась переубеждать маму, доказывая чудовищность намерений старосты, - не к чему ей страдать еще больше. Но я не сдалась. В голове созрел отчаянный, безрассудный, обреченный на провал план.

Достала из-под кровати жестяную коробочку и в сотый раз занялась перебиранием пожелтевших бумажек - единственного, что осталось от отца. Мама никогда не скрывала правду о своей ветренной молодости, поэтому все, что надо, я сначала узнала от нее, а уже потом от местных сплетников, которые зачастую до неприличия искажали факты.

Мама славилась красотой, что делало ее объектом обожания многих местных мужчин, но замуж она не стремилась, поэтому легко заводила романы с приезжими. Ей нужен был тот, кто сможет увезти ее в город хотя бы в качестве любовницы. И я не осуждала, так как сама всегда мечтала вырваться из деревни, правда, воспитание не позволило бы добиваться желаемого через постель. Спасибо матушке за это.