КОРДЕЛИЯ. Но не вы.
ЙОХАННЕС. Да. Не я. Во всяком случае, пока.
КОРДЕЛИЯ. Значит, вы человек с характером.
ЙОХАННЕС. Какие у вас идеи.
КОРДЕЛИЯ. Да, идей у меня много. Они в голове не умещаются.
ЙОХАННЕС. Ни у кого нет так много идей. Но самое опасное – иметь только одну идею. Таких людей нужно бояться.
КОРДЕЛИЯ. Дождь не столь сильный. Пожалуй, побегу домой.
ЙОХАННЕС. Давайте побежим вместе. Или остановим кэб.
КОРДЕЛИЯ. А что потом?
ЙОХАННЕС. Потом вы поедете, куда пожелаете.
КОРДЕЛИЯ. А куда поедете вы?
ЙОХАННЕС. Если мне повезет, тогда с вами.
(КОРДЕЛИЯ смотрит на него. Он выходит под дождь и театральным жестом открывает зонт. Она заходит под зонт, и они бегут влево в меркнущем свете).
9
Все, сказанное тобой, не имеет смысла
(Кьеркегор за письменным столом. К нему подходит РЕГИНА).
РЕГИНА. Ты сегодня необычно спокоен. О чем-то думаешь. Разумеется, ты всегда о чем-то думаешь. Твой разум – что чердак безумной старухи. Там можно найти все. Но тут другое. Что именно? Что-то случилось?
КЬЕРКЕГОР. Это Дания. Здесь ничего не случается.
РЕГИНА. Если мы намерены пожениться, то должны научиться делиться всем. Скажи мне, о чем ты думаешь?
КЬЕРКЕГОР. Я думаю, субъективность – это истина. Чтобы что-то было истиной, в это нужно верить. Но для того, чтобы верить, необходимо сомнение. Я думаю, что мое сомнение чудовищное, и ничто не сможет его удовлетворить. Что у меня нет мнений – только маски. Что я жажду собственного проклятия. Что толпа – всегда ложь. Что только индивидуум может нести в себе правду. Что причина и следствие здесь неприменимы. Что гигантская причина может не иметь никакого следствия, а крошечная – огромное. Что у меня слишком много причин, и кажется, будто их нет вовсе. Что успех достигается, если для людей ты – такая же загадка, как и для самого себя. Что жизнь должна проживаться движением вперед, но понять ее можно, только двигаясь в обратном направлении. Я думаю обо всех выдающихся писателей, которые на самом деле ничем не отличались от меня: Викторе Эремите, Константине Констатиусе, Йоханнесе де Силенцио, Йоханнесе Климакусе, Вергилиусе Хауфниенсисе, Николасе Нотабене, Хилариусе Богбиндере, К. А. Рейтцеле, Анти-Климактикусе… Мы должны пригласить их всех на свадьбу.
РЕГИНА. И как мне приглашать воображаемых людей на нашу свадьбу?
КЬЕРКЕГОР. Ты спросила, о чем я думаю? Если ты не хочешь знать, не спрашивай.
РЕГИНА. Я не понимаю, зачем приглашать всех этих людей, если пишешь за них ты?
КЬЕРКЕГОР. Но пишу не я. Или, возможно, пишу я, а живет кто-то еще. Я – сноски завершающему постскриптуму предисловия к фрагменту древней рукописи, которая более не существует. Человек создает лабиринт, в котором события могут случаться. То, что человек написал или что любил, обязательно вернется, чтобы уничтожить его.
РЕГИНА. Это не имеет смысла. Все, сказанное тобой, не имеет смысла.
КЬЕРКЕГОР. Вот что имеет смысл. Я решил это порвать.
РЕГИНА. Порвать что?
КЬЕРКЕГОР. Это. Наши отношения. Я решил, что жениться на тебе неправильно.
РЕГИНА. И почему это неправильно?
КЬЕРКЕГОР. Потому что будет несправедливо по отношению к тебе.
РЕГИНА. Несправедливо по отношению ко мне? Да когда ты был справедлив по отношению ко мне? Когда в истории человечества мужчина пытался быть справедливым по отношению к женщине? В чем настоящая причина? У тебя появился кто-то еще?
КЬЕРКЕГОР. Нет. Никого больше нет.
