Оборотни, или Кто стоит за Ватиканом - страница 6

, в которой он описал контакты Лойолы с испанскими маврами, мусульманскими конгрегациями, чьи обряды, правила, формы посвящения, внутреннее устройство, саму концепцию власти он перенял при формировании своего ордена. Особое значение при этом имел опыт суфиев. О том же пишет другой исследователь – Франсуа Рибадо Дюма в своей книге об иезуитах, выделяя роль восточных мистиков и философов, повлиявших на католических богословов в Испании: «Множество выражений (послушание perinde ас cadaver, военная власть главы ордена, слияние духовного и мирского) выявляют это исламское влияние. Также влияние великих иудейских каббалистов, Абрахама Давида из Толедо, который пытался примирить Библию с Аристотелем, Авраама бен Меир ибн Эзра из Толедо, поэта и мага, наконец, самого известного – Маймонида, “Святого Фомы иудаизма”, который цитировал Альберта Великого. Морис Лежендр писал, что “посредством толерантной средневековой Испании иудейская мысль действовала в мире так широко и удачно, как никогда позже, будучи ослаблена преследованием”»[10].

Огромное внимание исследованию духовного опыта Лойолы уделил русский религиозный писатель М.В. Лодыженский, который в своём сравнительном анализе православной и западной мистики указал на глубокие различия между ними, обусловленные общей разницей в мировоззрении. В православной мистике духовное соединение человека с Богом совершается при отрешении его от любой рассудочной деятельности и от всего физически-чувственного. Именно тогда душа, «упразднившись от всего внешнего, соединяется с молитвою, и молитва эта, как некое пламя, делает её всю огненною». Западная же мистика, как и католическое учение в целом, несёт на себе отпечаток земных устремлений Католической церкви. Поставив между Богом и мирянами папу как наставника Бога на Земле, католицизм препятствовал свободному развитию мистического познания, которое в итоге стали увлекать не столько элементы жизни духа, сколько элементы жизни формы, то есть элементы ментальные и чувственные.

Лодыженский пишет: «При первом ознакомлении с сочинением Лойолы “Духовные упражнения”, с тем, как эти упражнения практикуются в католическом мире, выносишь такое общее впечатление, что метод духовных упражнений Лойолы имеет во многом основания, схожие с методом упражнения в индусской Раджа-йоге… Метод Раджа-йоги – всегда метод мышления и требует сосредоточенного размышления и созерцания…Эти умственные упражнения начинаются с медитации, т. е. с посвящения себя нескольким минутам глубокого размышления над какою-либо благородною мыслью…затем эта медитация переходит в более сосредоточенную форму умственных созерцаний и…в этих созерцательных состояниях главная роль принадлежит силе мозгового воображения. Подобные же медитации и созерцательные упражнения рекомендуются также и Лойолой, и главная роль в этих упражнениях так же, как и в Раджа-йоге, принадлежит мысленному воображению. Но у Лойолы ментализм не такой чистый, как в Раджа-йоге… Он соединён с религиозными эмоциями, воспламеняемыми работой воображения, причём главный предмет созерцаний – это большей частью яркие картины из жизни Христа»[11].

Иезуитские медитативные практики неслучайно были высоко оценены известным французским оккультистом, бывшим дьяконом церкви Сан-Сюльпи, Элифасом Леви, который считал, что именно в них заключается главный секрет этого ордена. Лойола «приказывает своим последователям видеть, трогать, обонять, вкушать невидимые вещи. Он хочет, чтобы чувства в молитве были возбуждены до состояния добровольной галлюцинации… Каждый это делает по-своему, но таким образом, который способен его впечатлить. Это уже не гашиш, используемый в целях обмана Горским Старцем (главой государства исмаилитов. – О.Ч.); это мечты без сна, галлюцинация без сумасшествия, желаемое и обдуманное видение, настоящее творение ума и голоса. Отныне, проповедуя, иезуит сможет сказать: это то, что мы видели собственными глазами, слышали собственными ушами, трогали своими руками – вот это мы вам и сообщаем. Иезуит, сформированный таким образом, становится единым целым с теми, чья воля действует так же, как и его собственная: поэтому каждый из отцов силён как Общество, а Общество сильнее мира»