Внезапно за спиной раздался шорох – будто кто-то шевельнулся в темноте. Эрик резко обернулся, луч фонарика заметался по стенам. Никого. Но у подножия лестницы на полу лежал окурок – свежий, еще тлеющий. Эрик не курил. Он бросился к лестнице, но в этот момент крышка люка наверху с грохотом захлопнулась. Он толкнул ее изо всех сил – бесполезно. Заперта.
Эрик закричал, но его голос растворился в толще земли. Он оказался в ловушке.
Эрик застыл, луч света от фонарика его телефона дрожал, выхватывая из темноты пыльные стены подвала. Фотографии, приколотые к доске, смотрели на него как призраки прошлого: Анна с незнакомым мужчиной в длинном пальто, Клара с потерянным взглядом, и ещё десятки лиц, которых он не узнавал. Стрелка, нацарапанная на стене, указывала вниз, к полу. Сердце колотилось, но он опустился на колени, ощупывая старые доски. Одна из них поддалась, скрипнув, и Эрик, затаив дыхание, отодвинул её в сторону. Под ней открылась небольшая ниша, в которой лежал потрёпанный кожаный дневник. На обложке было вытеснено: "Дневник Анны Лунд, 2005".
Он открыл первую страницу. Почерк Анны, знакомый и родной, ударил его как воспоминание о её голосе. Дрожащими пальцами он пролистал до записи от 15 июля 2005 года – всего за две недели до её смерти.
Сегодня я снова встретила его. Он говорит, что понимает меня, что я не одна. Но иногда его глаза пугают – в них что-то тёмное, как тень за спиной. Я не знаю, доверять ли ему, но он единственный, кто слушает.
Эрик нахмурился. Кто этот "он"? Тот мужчина с фотографии? Он перевернул страницу, и следующая запись, от 20 июля, заставила его замереть.
Он хочет, чтобы я уехала с ним. Говорит, что в городе есть место, где мы будем в безопасности. Но я не могу оставить Эрика. Он не поймёт. И Марта… она что-то знает. Видела нас вместе. Я боюсь, что она расскажет.
Марта? Старая соседка, которая всегда казалась Эрику безобидной старушкой с её вязанием и сплетнями? Почему она ничего не сказала ему за все эти годы? Мысли закружились, но их прервал слабый звук – едва уловимый шорох, словно ткань задела дерево. Эрик резко поднял голову, направив фонарик в угол подвала. Ничего. Только тени и пыль. Но ощущение чужого присутствия сгустилось, как туман. Он вспомнил окурок – свежий, с горьким запахом, всё ещё лежащий у стены.
И тут сверху раздались шаги. Медленные, но отчётливые, они спускались по скрипучей лестнице. Эрик сунул дневник в карман пальто и встал, готовый к чему угодно. Дверь наверху распахнулась, и в тусклом свете появилась женщина. Её лицо было знакомым, но постаревшим – острые скулы, напряжённые глаза, волосы в небрежном хвосте. Клара Нильсон, пропавшая в 2013 году и вернувшаяся с потерей памяти. Теперь она стояла перед ним, живая, в плотном пальто и тяжёлых ботинках.
– Эрик, – сказала она, её голос был тихим, но твёрдым. – Я привела тебя сюда. Нам нужно уходить.
– Клара? – Он отступил на шаг, сжимая телефон. – Это ты заперла меня здесь?
– Нет, – она покачала головой, бросив быстрый взгляд на лестницу. – Но я видела, кто это сделал. Они могут вернуться. Идём.
– Кто "они"? Что ты знаешь? – Эрик не двигался, его голос дрожал от смеси гнева и любопытства.
– Я объясню, но не здесь. Пожалуйста, доверься мне, – в её глазах мелькнула тревога.
Секунду он колебался, но выбора не было. Клара знала что-то, и это могло быть ключом к тайне Анны. Эрик кивнул, и они быстро поднялись по лестнице. Мельница встретила их холодным молчанием. Снаружи снег падал густо, заметая их следы, пока Клара вела его через лес к небольшому коттеджу на окраине города.
