Вот только попасть туда оказалось не так-то просто. Стоило нам открыть калитку, как прямо на нас кинулось что-то черное и с рогами.
– Брысь! – закричала мама, загораживая меня. А от крыльца уже бежала тетка Рейзл с криком:
– Козел! Настя, козел!
– Ах, ты, господи! Отвязался проклятый!
С другой стороны дома выскочила толстая пожилая тетенька с веником и принялась хлестать им огромного рогастого козла. Тот не стал спорить и лениво затрусил на свою половину.
– Холера ему в бок! – никак не могла успокоиться моя тетка. – А штыкл дрек!
Козел, видно, услышал и обиделся. Он взбрыкнул ногами, обернулся и злобно уставился на тетку.
Они долго сверлили друг друга глазами, пока хозяйка снова не огрела его веником.
– Что он сгорел! – пожелала тетка и заспешила в дом.
А там стоял дым коромыслом. Тетка Рейзл рубила мясо на котлеты и, не отрываясь от дела, спорила с древней старушкой – божьим одуванчиком, оборонявшейся от нее длинной костяной трубкой, приставленной к уху.
– За квартиру не плачено! – твердила старушка, тряся бородатым подбородком. – Домоуправ требует, чтобы до конца года все было в ажуре! А не то пени заплатите!
– Халоймес! – кричала в трубку тетка Рейзл. Старушка, видно, была глухая. – Какие пени! Я сама платила и за ноябрь, и за декабрь!
– А где жировки?
– Фрима! – крикнула тетка. – Где квиточки за квартиру?
– Хвейс… – вышла на веранду тетка Фрима. – Може, маме знае?.. Маме! – позвала она.
– Вус? Вер? – высунула голову бабка Злата. – Яки квиточки?
– Верка вчера из каких-то бумажек кораблики клеила, – вмешалась двоюродная сестренка Жанна.
– Да подавитесь вы! – не очень вежливо сказала младшая Вера и шваркнула на пол жеваные бумажки.
– Зейст! – развела руками бабушка. А Фрима замахнулась мокрым полотенцем.
– Чепен зи нихт! – заступилась бабушка. В смысле «не трогай ее!», наверное.
Тут только они заметила нас.
– О, Дора! О, Илюша! О, Миша! – обрадовалась Фрима..
А сестренка Жанка тут же сказала свое «здрасьте»:
– А ваша квартира занята! Там плотник Паршин живет!
– Горького, двадцать девять? – всмотрелась в маму старушка издомоуправления. – Как же! Личность заметная! На трудовом фронте был. Ой, намаетесь вы с ним!
– Нам же жить негде, – снова пожаловалась мама.
– Судиться надо! – посоветовала старушка. – Доказать, что вы все это время за квартиру платили.
– Ну да! Ну да! – обрадовалась мама. – Сестра платила.
– Соберите жировки и наймите хорошего адвоката!.. Только я вам ничего не говорила!
Мама не стала рассказывать про племянника Яшку, руку и пропавшие жировки. А тетя Рейзл пробурчала:
– На хорошего адвоката хорошие деньги нужны.
Она-то знала, что у мамы не только хороших, но вообще никаких денег нет. У тетки Фримы денег тоже не было. А сама тетка Рейзл и так все время твердила, что живет на копейки, которые ей платят за работу кассиром в магазине. И вообще, не могла она простить маме, что уехала та от своего мужа в Омске. Тетка хоть и была незамужней, но лучше других знала, какой должна быть хорошая жена.
А у бабы Златы из всех капиталов была только серебряная монета невесть какого затертого года да желтый клык, который у нее выпал еще до войны…
В общем, остались мы у них ночевать.
Да и не на одну ночь. Фрима перебралась в комнату к бабушке и Розе. А мы вдвоем утеснились на узком диване. А на другом безобразничали мои двоюродные сестренки: Жанна и Вера. Они были неугомонные, до поздней ночи воевали за место у стенки. А днем не давали житья бабушке. Особенно приставучей была старшая – Жанна.
