Обратный бумеранг - страница 4

– Ты чего? – Стас внимательно посмотрел на меня.

– Э-э-э, да так. Не бери в голову. С родителями бывает адски тяжело. Надеюсь, что когда-нибудь наступит свободная жизнь.

– Не уверен. Хотя я жду восемнадцати. Поступлю в универ, буду хотя бы жить отдельно. Уже кое-что.

– О, мне такое не светит! – усмехнулась я.

– Почему?

– Ну…я не представляю, как мне и учиться, и работать, чтобы хватало денег на съём квартиры и еду.

Стас задумался.

– Да… я глупость спросил, извини.

– Всё отлично, ты чего! – я дотронулась до его руки и успела даже нащупать часы. Должно быть, те самые – за миллион триллионов.

Стас посмотрел на меня долго-долго. Я не знаю, как выдержала этот пронзительный взгляд. Удивительно, что один человек может оказывать на другого такое сильное влияние. Ещё немного и моё сердце бы просто взорвалось от переполнявших меня чувств к Стасу. Но тут моя сумка начала громко жужжать, и я отвлеклась на поиски телефона в глубоком кармане. Мне звонила мама, которая привыкла, что прихожу домой в одно и то же время и никогда не имею никаких планов и дел, чтобы вдруг задержаться.

– Кать, ты где там? – на фоне вовсю хлестала вода из крана. Мама, наверное, моет посуду.

– Э-э-э, я гуляю.

– С Алёной? Долго ещё будешь?

– Ага, да не знаю. – Я посмотрела на Стаса, который уже аккуратно сложил использованные салфетки и наши кружки на поднос и встал, чтобы его унести.

– Как это «не знаю»? Давай там недолго!

– Да хорошо, мам, пока!

– Купи батон по дороге.

– Да хорошо, пока!

Я нажала на завершение звонка и расстроилась. Увы, сейчас подойдёт к концу эта чудесная прогулка со Стасом. Придётся идти домой, делать уроки, готовиться к ЕГЭ, а завтра… будем ли мы говорить с ним завтра?

– Ну что, мама тебя потеряла? – спросил Стас, подходя к столу.

– Да всё окей. Не парься.

– Да мне тоже уже пора. Как раз уже половина пятого. Мама обещала, что заберёт меня у «Рингтона».

– Ясно. Ну, спасибо тебе, что покормил, – Я смущённо посмотрела на Стаса, – Я…могу тебе завтра отдать деньги…

– Ты что, с ума сошла? – Стас рассмеялся, натягивая куртку, – Бред просто.

– Неудобно как-то.

– Забей.

Мы вышли из кафе, и рядом с автобусной остановкой на парковке уже стоял белый «Рэйндж Ровер» мамы Стаса. Только мы начали движение в сторону машины, не успели даже попрощаться друг с другом, как дверь открылась, и мама Стаса с недовольным лицом уставилась на нас, всем видом показывая, что нам стоит поспешить.

– Спасибо ещё раз, Стас, пока!

– Тебе тоже спасибо! Круто посидели, до завтра! – последние слова уже летели мне в затылок, так как я уже уносилась от парковки со скоростью света.

Ночью мне естественно не спалось. До сна я и так находилась в состоянии наркостасического опьянения, бесконечно прокручивая в голове, как он со мной говорил, как смотрел – и эти мысли, клянусь, в самом деле создавали у меня во рту ощущение сладости, будто бы я только что съела пирожное. Мой организм совершенно не был готов к непривычному для него состоянию счастья, поэтому к позднему вечеру выдал перевозбуждение и отнял сон. Лёжа в кровати, я крутилась так часто, что простынь сползла и образовала неприятные бугорки. Вдобавок из соседней комнаты доносился звучный храп папы…

Будильник в семь утра ударил меня по голове резкой трелью. Как же не хотелось вставать! – первая мысль, но тут же пришла вторая: Стас…

Я довольно бодро вылезла из-под тёплого одеяла и полезла в шкаф искать одежду для школы. Мне хотелось выглядеть красиво, но не слишком, чтобы никто не начал строить дурацкие предположения о том, чем вызвано моё преображение. Конечно, искать особенные предметы гардероба для школы, в которой утверждена форма, по меньшей мере – странно, а по большей – глупо. Даже если вместо привычной блузки или рубашки я надену белую водолазку или белую майку, то сверху в любом случае будет массивный тёмно-синий пиджак с эмблемой школы, скрывающий все эти вариации. Иногда Милана приходила в школу в невероятно стильных, строгих платьях, что тоже было отклонением от правил, но они скрывались под пиджаком, поэтому директор школы не возражал. Надо сказать, что он вообще был достаточно лоялен к одиннадцатиклассникам; тем, кто младше, приходилось гораздо хуже: девочки должны были обязательно убирать волосы. Если бы Милане пришлось это делать, она бы, наверное, бросила школу.