Образ. Роман - страница 3

Когда в конце первой части звучали заключительные аккорды рояля, публике было уже ясно, что это конец первого отделения – зрители зааплодировали и многие устремились в буфет. Это есть нормальная ситуация для всех концертов всех театров всего мира.

Катя, отвесив «дежурный» поклон зрителям, отправилась за кулисы. Она отыскала свободную гримёрную и уединилась. Её очаровала музыка Иннокентия, но ей было грустно, она была раздражена. У неё возник вопрос: куда «пялился» Кеша с помощью бинокля, кого искал он в зрительном зале до начала представления? Почему он холоден к ней? Что случилось? Он говорил ей раньше, что у него нет вдохновения, чтобы закончить симфонию. И вдруг… так быстро и так талантливо… у него получилось.… У Кати в груди было холодно и неуютно. «Он даже на свою любимицу Варю не очень-то засматривается», – припомнила Катя наблюдаемый ею факт. У Кати навернулись слёзы на глазах, и она мысленно произнесла: «Кеша, Кеша! Ну знал бы ты! Ну чего тебе ещё нужно? Я молодая, красивая, тоже талантливая, успешная – кого тебе ещё нужно?! Я… люблю тебя! Кеша!» Она готова была уже разрыдаться – по-простому, по-бабьи, но раздался звонок – конец антракта. Катя встала, подошла к зеркалу, привела себя в порядок. Она проверила причёску, местами исправила макияж, поправила платье – строгое, с длинными рукавами и глухим воротничком, длинное, не доходящее до пола на пять сантиметров, чёрное, как смоль, с блёстками по всему полю, которые в ярком свете фонарей рампы сверкали всеми цветами радуги (оно ей очень хорошо шло и ей нравилось), – и пошла исполнять свои обязанности – дирижировать второй частью его симфонии, которая называется «Судьба».

Тем временем композитор тщетно пытался отыскать «своего ангела» среди присутствующих зрителей. Зрители в начале антракта разошлись кто куда, потом вернулись на свои места, а сероглазая пария так и не появилась. «Нет – так не пойдёт. Нельзя быть таким идиотом! Сколько же можно терзать себя и нервировать Катю!» – подумал он, досадуя на себя. Он видел, как Катя последнее время не находит себе места. Он знал причину – не слепой! Но дирижирует она, несмотря ни на что, просто неподражаемо! Его милая Катя-Катюша! Вот и сейчас, во второй части, ей придётся нелегко. Композитор постарался в своей симфонии максимально полно использовать все инструменты оркестра. Он вспомнил шутливые увещевания худрука, который нарочито сердито говорил своим оркестрантам: «Вы у меня – лодыри. Сыграете на концерте десять-двадцать тактов своей партии и потом сидите, глазеете по сторонам, зеваете, когда другие пашут!» Все знали и он тоже, что не от них зависит их нагрузка, а от композитора. Им какие дадут ноты, они те и играют. Не будут же они невпопад играть что ни попадя. Смеялись все, и худрук смеялся вместе со всеми, но всё равно шутливо говорил: «Не пойму, за что вам деньги платят?!» И когда он впервые увидел и просмотрел партитуру новой симфонии композитора, с удовольствием потирая руки, промолвил: «Вот теперь вы все одинаково "пахать" будете! Молодец, Иннокентий Петрович!» И вот сейчас этой «махиной» в восемьдесят оркестрантов со всевозможными инструментами Кате придётся «рулить»… Композитор поймал взгляд Кати, которая уже открыла ноты на нужном месте, кивнул ей ободряюще – она ответила улыбкой и… началось…

У Вари следующая партия состоится только перед серединой второй части – это где-то через двадцать минут, и сейчас она свободна. Она подошла к композитору и сказала: