Образование будущего. Университетский миф и структура мнений об образовании XXI века - страница 62

Очень интересная тема, которой практически не занимаются, касается способов, с помощью которых люди приспосабливаются и выполняют задания одного интеллектуального класса, пользуясь интеллектуальными навыками иного, более низкого класса, то есть «обманывают интеллект» или, если угодно, проходят тест Тьюринга, не являясь – в определенной степени – разумными. Можно было бы изучать этот феномен «казаться разумными» в исполнении нормальных людей. По-видимому, очень помогают в решении такой задачи речевые навыки. Гений языка выполняет операции за пользователя. Благодаря выученному языку человек может, например, пользоваться обобщениями, произвести которые он не может и понять правильное функционирование значений в этом случае он тоже не может – но речь выглядит так, будто операция обобщения проведена. Иногда это называют «вербальным понятийным мышлением», речь как бы ведёт рассуждение и удаётся достигать верных выводов, даже если нет понимания, почему их удалось получить. Помогают мышление ассоциациями и операции шаблонами. Самому человеку крайне трудно убедиться, что он не владеет интеллектом – обычно люди убеждены, что они могут «всё», просто им какие-то вещи «не нравятся». Прикоснуться к постановке задачи можно, обратившись к исследованиям интеллекта животных. Споры о том, могут ли обезьяны овладеть речью, дискуссии по поводу зеркального теста (опознание себя в зеркале), исследований интеллекта муравьев и многие другие работы показывают, как непросто принять решение, владеет ли некто интеллектуальной способностью. Относительно человека решить такой вопрос не проще, а намного труднее.

Развитое мышление не возникает само собой, подобно здоровому телу, – за счёт природных сил. Такому мышлению надо учиться. А вместо него, если такого мышления нет, в обыденной жизни можно использовать другие средства. Помогает хорошая память: не видел ли чего-то подобного? Видел – действуй по шаблону. Помогает устройство языка – говоришь слова, не понимая их смысла, а для собеседника собирается осмысленная картина и кажется, будто тот, кто говорит – понимает, что говорит. Помогает визуальное мышление, в младшей и средней школе преобладают наглядно-образные формы мышления, с которыми человек может остаться на всю жизнь. А преподавание – как удачно! – пытается перевести урок в визуальную форму: плакаты, графики, рисунки, видео-уроки. Поэтому на вопрос в голове всплывает картинка (хорошая память), достаточно пересказать, что на этой картинке (владение языком), – и возникает впечатление понятого материала обучения. Преподавание избегает теоретизирующих обобщений, для понимания которых нужен особый труд работы с теорией, и потому впоследствии взрослый уже человек не способен работать с теоретической составляющей мышления. У него всё сводится к конкретным примерам, и дальше этого мышление пойти не может: способности не развиты.

И это на всю жизнь. Конечно, всегда есть исключения, есть одарённые люди, которые многого могут достичь не то что сами, а даже вопреки неблагоприятной среде. Есть люди, которые могут сами выучиться теоретическому мышлению уже взрослыми, и вообще много чего бывает. Но если речь идёт о большинстве, о том, что обычно и в этом смысле нормально – ситуация совсем другая. В середине средней школы, примерно к 7-му классу, складывается тот тип мышления, которым человек будет обходиться всю дальнейшую жизнь. Окно способности закрывается. Наглядно-образное мышление закрепилось к этому времени? Всё, и в сорок, и в пятьдесят ничего, кроме лепета такого рода, человек произвести не сможет. Закрепились автоматизмы вербального мышления? Человек во всех ситуациях, когда надо думать, будет отбалтываться, у него отлично поставлен речевой поток, он может говорить ни о чём, сам он не понимает, что из него выговорилось, и всё это используется для имитации деятельности мышления. Дальше опоры на вспомненный пример и упрямого цепляния за конкретный этот пример он не сдвинется ни в каких имеющих отношение к мышлению ситуациях. Окно способности закрылось, он теперь навсегда такой. И даже понять свою мыслительную недостаточность человеке не сможет – ему нечем.