Образовательная система России как путь социализации личности - страница 17

Действительно, учитывая этимологию немецкого слова Bildung (образование), восходящего к слову Bild (образ), а также безусловный интерес Канта к проблеме воображения (Einbildung), у Канта не оставалось даже языковых средств для интерпретации образования как формирования способностей души. В кантовской «Антропологии» или в так называемых лекциях по метафизике Пелица, записанных последним за Кантом, мы встречаем слова Nachbild (слепок), Vorbild (образец), Abbild (отображение) или даже Gegenbild (отражающий образ); все это подчеркивает интерес Канта к проблеме «образа», прежде всего, в теоретико-познавательном и эстетическом аспектах, но не в вопросе образования (Bildung, Ausbildung) в современном понимании.

Х.-Г. Гадамер утверждает, что только с Гегелем образование в его современном понимании прочно входит в философский дискурс. Гегелю удается закрепить за новым словом традиционную идею воспитания, восходящую еще к античной традиции. Образование – это не просто «культивация» природных задатков человека, это не просто «оформление» душевных способностей до некоего образца, значимого для той или иной эпохи; Гегель, выделяя слово «образование», сохраняет для своей эпохи сущность человеческой разумности, заключающейся в таком диалоге с природным и конкретным, который возможен лишь через восхождение к всеобщему. «Исходя из подъема к всеобщему, Гегель смог единообразно постичь то, что в его время понималось под образованием. Подъем к всеобщности не ограничивается теоретическим образованием и вообще не подразумевает только лишь теоретический аспект в противоположности практическому, но охватывает сущностное определение человеческой разумности в целом. Общая сущность человеческого образования состоит в том, что человек делает себя во всех отношениях духовным существом. Тот, кто предается частностям, – необразован <…>. Гегель показывает, что у такого человека изначально отсутствует способность к абстрагированию: он не может отвлечься от самого себя и взглянуть на то общее, которым соразмерно и относительно определяется его особенное»53.

Однако современные российские ученые ставят под сомнение тот факт, что слова Х.-Г. Гадамера демонстрируют универсальность гегелевской диалектики конкретного и всеобщего, в том числе и в отношении проблемы образования. Современные российские ученые отмечают и особенности понимания образовательного процесса самим Гадамером: «Уже в самом названии «Истина и метод» подспудно выражена одна из основополагающих феноменологических максим: история западноевропейского мышления запутывается в противоречиях, когда начинает просто отождествлять истину и метод. Ведущие гуманистические понятия (образование, здравый смысл, способность суждения, вкус) – это не возрождение античного идеала истины в Новое время; скорее, это реакция самих античных истоков, по-прежнему пытающихся выжить в традиции, на радикальную фальсификацию понятия истины <…>. Образование – как ведущее гуманистическое понятие – это не простое перетолкование идеи воспитания для очередной исторической эпохи, а именно эпохи метода; скорее, наоборот, – это ответ идеи воспитания на неприемлемость идеалов и ценностей Нового времени»54.

Анализируя использование термина «образование», Э.Н. Гусинский говорит о следующих основных общеупотребительных значениях этого слова:

– «образование как достояние личности, система представлений и понятий, располагающаяся в субъективном пространстве психики человека и направляющая его поведение;