— И о чем же? — перебил Регин.
Но Кристоф не успел ответить, потому что к ним вышел сам верховный инквизитор. Обычно люди его положения носили богатые одеяния, но этот был явным исключением. Он предпочитал простые походные вещи и мантию цвета мазута, на которой даже вышитое яркое солнце — символ служителя Праотца — смотрелось бледно. Он вышагивал в сопровождении дюжины солдат в черных доспехах с такими же эмблемами. Воины святой инквизиции. Верхушка среди всех служителей божьих. От них веяло незримой силой, которая заставила простых пехотинцев опустить головы, а особо болтливых светоносцев — замолчать.
Двое инквизиторов тащили на цепи ведьму, из-за которой они здесь собрались. На этот раз она уже не была настолько смелой, как вчера. И даже солнце, что стремительно показывалось из-за горизонта, ее не радовало. На ней были серые лохмотья, дабы не смущать народ. Она смотрела в землю и, похоже, ждала, что будет дальше.
— И вот ее ты испугался? Я-то думал, что у нее копыта вместо ног или змеи в волосах. Наверное, у нее раздвоенный язык или волчьи зубы? — прошептал Орм, желание поболтать было у него в крови, и никакой страх перед верховным не мог держать его в узде слишком долго.
— Нет у нее никаких волчьих зубов! — гневно шикнул на него Кристоф. Идея изливать душу прямо во время речи главного не сильно-то ему нравилась.
Тем временем оратор встал недалеко от ведьмы перед небольшой армией и произнес настолько тихо, что всем стоявшим перед ним пришлось прислушиваться:
— Я верю в справедливость.
Вокруг воцарилась тишина, и мужчина произнес громче для тех, кто не расслышал:
— Я верю в справедливость, — а затем он возвел руки к небу и почти прокричал: — Я ВЕРЮ В СПРАВЕДЛИВОСТЬ ОГНЯ! Я верю в щедрость и любовь пламени, что дарит тепло нуждающимся и освещает путь заблудившимся в ночи!
— Видимо, это надолго, — пробубнил себе под нос Регин.
Он, как и все светоносцы, недолюбливал инквизиторов. Воинов его ордена всегда посылали не просто туда, где плохо, а туда, где хуже некуда. Туда, где враг очень силен и опасен. Инквизиторы же терзали крестьян в бессмысленных поисках ведьм. И вот надо же, нашли! Но больше всего досаждало то, что Герман Гроэр на время подготовки к священному походу отменил все службы и обряды в местном храме, включая индульгенцию, на которую так рассчитывал Регин. Там дел-то всего на пару минут…
— Но иногда огонь попадает не в те руки. Своими мерзкими, корявыми пальцами они уродуют и извращают великий дар! Дом, который пламя должно было согревать, оно обращает в головешки. Вместо того, чтобы подогревать еду, оно уничтожает посевы, а вместо проклятого еретика, его языки охватывают честного человека! — инквизитор взял паузу, осматривая собравшихся. — Воины Праотца! Нам предстоит нелегкая миссия. Путь к капищу неблизок и тернист. И лишь Праотец знает, какие преграды встанут на нашем пути. Но я верю, что, ведомые верой, мы… — Герман говорил и говорил. И речи его были наполнены пафосом, ненавистью и фанатизмом.
Кристоф смотрел на Ибриен, и образ этой раздавленной жизнью девушки никак не сочетался с тем, что говорил инквизитор. Она выглядела слишком сломленной. Да, слухи про нее ходили разные, но сам светоносец не видел ни единого подтверждения им.
А еще молодой воин не мог не приметить того, что дева была чертовски хороша. Да, кандалы и тюремные лохмотья никого не красят, но ее огненный водопад волос нельзя было испортить ничем. Он старался не смотреть в ее сторону, дабы не встретиться с ней глазами.
