Но тут, когда из-за отсутствия окон не видно тополей, что с гимназической стройностью окружали психушку, начинало давить что-то далекое от обыкновенной тщеты. Он был больше чем уверен, что произошла, конечно же, ошибка. Санитар перепутал направление. Старуха же, по заведенной уже привычке, принесла ему больничную одежду. Сейчас кто-то пороется в его документах и обнаружит…
И он с ужасом вспомнил, что забыл дома свой аспирантский билет, который, собственно, и служил пропуском в психиатрическое отделение.
А почему же его нынче не задержали на проходной?
Старуха, еще какое-то время поохав, уже совсем собиралась уйти, когда неожиданно поведала:
– Ты, наверно, слыхал, что прознатель-то руки на себя наложил?
– Оракул? – встрепенулся он.
– Да кто его знает, – сказала кастелянша. – Что конец света-то все предсказывал. Нынче ночью на простынях повесился.
Аспирант, поскольку рядом не было стульев, опустился прямо на пол.
А сразило его известие вовсе не тем, что было неожиданной дивью, а что именно нынче ночью, размышляя об Оракуле и как бы присовокупляя его судьбу к судьбе некого литературного героя, вот так – запросто предсказывающего будущее даже в более мелком масштабе, – он подумал как раз вот о таком исходе.
Неужели Оракул прочитал эти мысли и решил не огорчать его ожиданий?
Но на этом дивь его не окончилась.
Через какое-то время за ним пришел давешний санитар, тот, с кем он столько раз преодолевал коридорное расстояние, чтобы оказаться рядом с «аквариумом», и буркнул себе в бороду:
– Пошли!
И Аспирант??? обрадовался.
Значит, разобрались.
И теперь, если не попросят прощения, то хотя похохочут над его нынешним внешним видом.
Они пересекли коридор наискось, и Аспирант, сам того не ожидая, оказался в «аквариуме».
Только не вовне, как было всегда, а внутри его.
На полу им увиделась пуговица.
Может, она как раз и принадлежала Оракулу.
Куда ее спрятать, коли карманов на больничной паре нет.
Сунул в рот.
Пуговица горчила, словно был не до конца кем-то допользованной таблеткой.
Еще – и опять же на полу – он заметил отрывок какого-то листка.
Поднял.
На нем – в ряд – стояла колонка цифр: «04, 05, 06, 07, 17».
Аспирант, сперва сугубо равнодушно подержал их в сознании, потом, встрепенувшись памятью, повторял цифры вслух.
Это же цифровые предсказания Оракула. Только трудно сейчас сопоставить, что за чем должно следовать.
Сперва, кажется, будет война.
Да, да, война.
На Востоке.
На четвертом году нового столетия.
Потом…
В это время дверь в ту комнату, из которой он общался с Оракулом, открылась и в ее проеме оказалась чем-то напоминающая заоконный тополек девушка.
Она, видимо, нажала на рычажок переговорного устройства, и усиленным им голосом, произнесла:
– Ну что, начнем с завтрашней погоды?
Волосы – дождем – спадали с ее головы.
– А вы хотите пригласить меня на загородную прогулку? – спросил он.
Девушка подсмутилась.
– Возможно… – промямлила. Потом поинтересовалась: – Как вы спали?
И тут он отчетливо понял, что это тоже аспирантка с кафедры.
Но почему он ее никогда не видел?
Или все, что с ним происходит, находится в другой плоскости реального времени?
– Спал? – переспросил он. – Странно… Неужели это понятие еще живет на Земле?
Он увидел, как девушка поежилась, не догадываясь, что он ей подыграл.
– Хотя, – продолжит он, – завтра будет ветер с дождем. Нет, наоборот, дождь с ветром.
Она полуулыбнулась.
– А в тысяча девятьсот четвертом году…
