Когда началась вражеская атака, когда танки прошли через их правый фланг и ринулись утюжить позиции полковой артиллерии, когда вслед за танками показались цепи немецкой пехоты, Литвинов даже не посмотрел, кто дергал его за плечо и кричал в самое ухо: «Пошли, слышь? Пошли, чего сидишь?». А может и не дергал вовсе никто и не кричал. Может просто из-за того, что видел Литвинов, как один за другим выскакивают из окопа его однополчане и бегут, может потому и он побежал. Солдаты из роты Литвинова добегали до второй линии окопов, туда, где оборону держали те самые, кое-как вооруженные, ополченцы, прыгали в их окопы, становясь плечом к плечу с ними. Солдаты и ополченцы врезали по врагу залповым огнем. Где-то заговорил еще уцелевший «максим». Вражеские силуэты в касках залегли. Иные достигли окопов переднего рубежа и укрылись в них. Но там где прошли их танки, уже стрекотали автоматы, уже прочесывали траншею ополченцев, двигаясь по ее дну вдоль фронта, их солдаты. На Литвинова навалился какой-то ополченец в коричневом пиджаке.
– Справа напирают! – крикнул он, скрываясь за поворотом укрытия.
Едва Литвинов успел встать на ноги и повернуться туда, откуда явился ополченец, его вжала в стенку траншеи целая группа убегающих солдат, а чуть дальше, за поворотом, уже мелькали над ходом сообщения макушки чужих темных касок, так близко, что прямо, не верилось. Литвинов запрыгнул на край траншеи и хотел дать деру в сторону тылов, но чья-то рука ухватила его за шкирку и сдернула вниз.
– Куда дура?! – крикнул ему боец с полуседыми усами. Видимо ему принадлежала рука, сдернувшая Литвинова на дно траншеи. – На голом месте быстрее уложат!
Литвинов побежал по окопу вслед за другими, но в это время вражеская цепь, что до этого пряталась в их передней линии, преодолела пространство, разделявшее эти два рубежа советской обороны. На голову Литвинову свалился немец и опрокинул его. Враг занес над поверженным русским солдатом свой карабин, с примкнутым широким штыком, но в ту же секунду на его шлем обрушился музейный кистень, принадлежавший лет триста тому назад какому-то волжскому ушкуйнику. Раздался резкий звон, но ощутимого урона этот удар, видимо, не принес. Немец забыл, что хотел пригвоздить Литвинова к земле и переключился на обладателя кистеня. Тот, в свою очередь, не дал немцу даже обернуться. Второй удар пришелся в нижнюю челюсть немца и сопровождался хрустящим звуком. Немец выронил оружие и схватился за искалеченное лицо.
Ополченец с зажатым в руке кистенем побежал выручать еще кого-то. В траншее уже не было свободного места от заполонивших ее, борющихся фигур. Все прибывавшие с правого фланга немцы не могли стрелять, так как противники жутко перемешались. Литвинов вскочил на ноги и нос к носу столкнулся с новым врагом. Он только что выстрелил в кого-то и передергивал затвор. Выросший перед ним Литвинов не дал ему этого сделать. Русский солдат ухватил немецкую винтовку за ствол и пригнул к земле. Враг бросил свой «маузер» и ухватил Литвинова за грудки. Пару раз, обрушив Литвинова на стенки траншеи, немец хотел сделать это и в третий раз, но спина русского солдата не встретила никакого препятствия, а провалилась в дверной проем землянки. Потеряв равновесие, следом за Литвиновым туда впорхнул и немец. Борьба продолжилась внутри. Не вставая на ноги, противники норовили вцепиться друг другу в горло. Литвинову, наконец, это удалось, он даже почувствовал под пальцами цепочку от именного солдатского жетона своего врага.
