Obscura reperta [Тёмные открытия]. Игра в роман - страница 13

– Как тебя зовут?

– Этель.

– Меня… можешь звать Андре.

– Ты один? – она смотрела на кольцо.

– Да. Ее нет, она умерла, иначе ты бы тут не сидела.

«Лучше бы не сидела. Запереть, чтобы ничего не стащила. Все равно, что подумает, собственно, все понятно».

– Там, на втором этаже, напротив лестницы комната. Белье в шкафу.

– А ты?

– У меня много работы.

– Помочь?

«Странная, или воспитанная, или неопытная, или все вместе. Если бы сейчас к словам прилагались руки, было бы гораздо сложнее».

– Иди спать.

– Понятно, – бросила она с долей презрения.

И уже из комнаты крикнула:

– А я не засну! Мне будет страшно! Одной в чужом доме, да еще если здесь кто-то умер!

– Чепуха, во всех домах кто-нибудь когда-нибудь умирал. Иди.

– Но я тебя жду!

Он налил еще чашку, принес ее в кабинет. Хотел сегодня закончить раздел. Раздел. Невозможно было снова вернуться в эту книгу сейчас. Лучше не прикасаться к ней, можно только все испортить. Не прикасаться. Просто пройти к себе, тихо, чтобы она не слышала. Она. Все равно, все мысли курятся вокруг нее, словно я моллюск, в раковину которого попала песчинка. Как там у Бертрана де Борна? «Все время хочет мой язык потрогать заболевший зуб». Магическая фраза, лучше, чем всякие куртуазные ухищрения.

Вышел из кабинета. Он старался ступать возле самых перил, но лестница все равно заскрипела, хлопнул дверью сквозняк, в ушах бухало, казалось, что ее звонкое «я тебя жду» все еще носилось в воздухе и билось в двери, стены, мебель, вызывая какой-то странный рокот, словно звук, оттолкнувшись от стола, шкафов, полок был голосом самого дома – я тебя жду-у-у!

Он пошел в северную башню. Взял в руки белый дневник и остановился с ним у окна в свете луны. В полумраке он не сразу заметил, что отворена дверца одного из книжных шкафов. Сунув дневник подмышку, он взялся за дверцу, чтобы закрыть, но старые петли заклинило, он слегка дернул, пытаясь вправить шкафу сустав. Коварная дверца теперь легко поддалась, он потерял равновесие и сильно качнул шкаф. С верхних полок посыпались книги, хлопая и шурша, словно обезумевшие птицы. Андре отшатнулся и не удержавшись упал навзничь. Книги теперь шлепались на него, больно попадая по ребрам, животу, паху. Когда это закончилось, он осторожно выбрался, подвинул лестницу, принялся аккуратно ставить их на полки, осматривая каждую на предмет надрывов и ушибов, а некоторые выборочно читая. Прошло около часа, а гора книг почти не уменьшилась. Пол до двери был завален ими, выйти невозможно.

Он сел за стол. Даже хорошо, что это странная случайность так его задержала здесь. Она, наверное, уже давно заснула. Можно спокойно полночи разбирать книги.

Ощущение враждебной чужой воли нахлынуло на него вместе с усталостью. Так бывало и раньше, но ему нравилось чувствовать себя пленником в библиотеке. Вот и теперь старые вещи смотрят и ждут, когда он вернется в их распоряжение, они готовы запереть его в своем мире, и он не решается прекословить установленным законам: ничего кроме прошлого, хранимого этим домом, все дни под шелест старой бумаги и пергамента. Он поставил еще несколько книг на полку. Надо прокопать хотя бы проход к двери. Просто так перелезть этот завал он не решался. Наступить на книги? Дверца шкафа от сквозняка заскрипела, и в этом сухом звуке было что-то от презрительного смеха. Ему тоже стало смешно. «Это твой золотой дождь? Мне должно быть этого достаточно? Но сегодня в твоей магии трещина, глупо, но сегодня почему-то мне недостаточно». Он снял туфли и осторожно пробрался в коридор. Пока обувался, заметил придавленный вспухшим старинным томом белый дневник, уже потянулся помочь ему, но понял, что сейчас он снова в ловушке – готов провести всю ночь с воспоминаниями, с дорогими, но ушедшими уже людьми, которых не вернуть.