«Бычара? – подумал я. – В каком смысле? Как минотавр?»
Друзья выглядели напряженно. Я поерзал на сиденье, почувствовал ощутимую боль. Да, кажется, Лизка постаралась. Как бы ни до кости. ФСБ скрестил руки на груди, мрачно заметил:
– Может, ты и не собирался ничего творить. Только вдруг словно сам не свой стал. Глаза подернуло черным. Не белым, а именно черным.
– Прямо как в кино про демонов, – скривилась Лизка.
– Дешевый штамп, – недоверчиво хмыкнул Вовка.
– Я тоже так подумала, – кивнула Лизка. – Но веселья не почувствовала. Ты резко поднялся, Коля. Глаза я уже потом увидела, когда ты закатывать их стал, а так лишь заметила гипернапряжение мышц. Ты словно к прыжку изготовился. Или окаменел.
– Странный какой-то приворот, – пробормотал я. – Может, меня не во влюбленного обращали, а в какого-нибудь одержимого демонами фанатика? В терминатора?
– Ага, – поежилась Лизка. – В ассасина на максималках.
– Вряд ли… – вздохнул я и попробовал расправить плечи.
Да, ощущение было необычным. Как будто я из спортзала не вылезал неделю. Или даже месяц. Но почему-то не надорвался…
Я посмотрел в окно. Пежо ехал по асфальтовой двухполоске, за окном мелькали подмосковные перелески.
– Так, – шевельнулся я. – Вы меня простите, ребята, но организм требует своего.
– Пить? – схватился за бутылку воды Вовка.
– Наоборот, – покосился я на Лизку.
Вовка посмотрел на ФСБ.
– Притормози, где поудобнее, – окликнул Толика Семеныч.
Я вытянул ноги. Вовка снова посмотрел на ФСБ. Семеныч взглянул на меня.
– Спокойно, – покачал я ногами. – Предлагаю оставаться профессионалами. Ноги освободить, руки оставить так. Толик! Есть буксир? Надо прихватить меня за пояс для страховки. Чтобы не убежал. Со мной пойдут Вовка и Толик. Чтобы гарантированно. Толик возьмет монтировку. Мало ли. Все-таки гипернапряжение мышц.
ФСБ как будто с облегчением выдохнул.
– Воду с собой прихвати, – попросил я Вовку. – Руки надо будет помыть, да и пить охота… Но не сейчас.
***
Толик защелкнул карабин у меня на поясе за спиной, когда я выбрался на обочину. Я перешел через еще не затянутый бурьяном кювет и углубился в весенний лес. Толик и Вовка шли сзади.
– Где мы? – спросил я, оглядываясь. Буксирную ленту держал Вовка.
– Толик? – повернулся он к водителю.
– Ну, я редко тут катаюсь, – почесал затылок Толик, едва не заехав себе по лицу монтировкой. – Вряд ли это тебе что скажет. Мы между Сельвачево и Воскресенским.
– В Бронницы катим? – поинтересовался я, возясь с молнией. – Или куда дальше?
– ФСБ знает, – отозвался Вовка. – Сказал, что есть человек, который тебе поможет. Только он и способен на такое. И еще он сказал, что ты нам очень нужен. И что тебя надо вытаскивать.
Последние слова он сказал очень вовремя. Я уже валился в черную пропасть. Даже знал, что мне делать. Главное – обезвредить Вовку. Толику хватит удара в живот. А там уже… Ушел бы или к аэропорту, или к поселку Володарского. Выбрался бы. Только все эти мысли как будто и не мои были. Я их слышал, как через стенку. Или даже из глубины. Поэтому зацепился за черные откосы и стал выбираться из бездны. Наверное, долго выбирался. Минуты две или три. Вовка что-то почувствовал, спросил хрипло:
– Ну, ты что там?
– Говоришь, очень нужен? – прохрипел я и обернулся.
Вовка отшатнулся, а Толик побелел и затрясся, выронил монтировку.
– Что такое? – с трудом выговорил я, поднимая стянутые руки и вытирая выступивший на лбу пот. – Небритый? Могли бы и побрить, чтобы не пугаться. Или глаза опять почернели? Подожди, проморгаюсь сейчас. Лей, Вовка, воду.
