Общество грез - страница 25

2

Прошла неделя, и мистеру Дарреллу не полегчало. Ситуация усугублялась тем, что хотя мисс Маргарет в ближайшие месяцы должна была выйти замуж за адвоката Адама Грея, известного в своих кругах, все же она и ее будущий супруг получали лишь небольшую часть состояния отца, а единоличным обладателем имения и слуг становится ее кузен, мистер Роберт Даррелл. Мы никогда его не видели и не знали, что он из себя представляет. Интересно, как всего один человек может повлиять на жизнь сотен людей.

Последние недели жизни мистер Джеймс не мог разговаривать и никого не принимал у себя в спальне, кроме Маргарет. В эти дни я впервые познакомился с двумя дочерями мистера Даррела, они прибыли первым поездом, получив тревожное письмо Маргарет. Мне не разрешалось попадаться им на глаза, все боялись, что я буду мешать им горевать. Однако одним глазком я все же успел их разглядеть и понял, почему Маргарет была любимицей. Две старшие дочери были похожи внешне на мистера Даррела, и если тот был довольно симпатичным мужчиной, то они были ничем не примечательные, особенно на фоне очаровательной Маргарет. Она была роскошной девушкой: черные, густые, блестящие волосы, большие карие глаза, длинные ресницы, прямой нос, аккуратные пухлые губы и добрая улыбка, которая придавала ее лику ангельское свечение. Больше всего мне не понравилась старшая из сестер: она все время поучала Маргарет, указывая, на ее неправильное отношение к слугам, была холодна и сурова с Ифе, пренебрежительно относилась ко всем слугам.

Ожидание смерти погрузило дом и его обитателей в уныние и тоску. Никто не разговаривал друг с другом, все делали свою работу, прислушиваясь к кашлю мистера Даррелла. Если он издавал хоть какой-то звук, значит, еще жив, и мы в безопасности. Через месяц мучительной агонии мистер Даррелл скончался, и весь дом погрузился в траур, ведь он был добрым и

справедливым хозяином, который не обижал своих слуг. Однако их пугала не столько смерть, сколько столкновение с неизбежностью – новым прогрессивным молодым хозяином.

Смерть мистера Джеймса Даррелла стала первым настоящим ударом по моему детскому миру. Помню, как в тот день дом погрузился в гнетущую тишину, нарушаемую лишь приглушёнными рыданиями Маргарет и ее сестер. Мне тогда казалось, что даже стены дома, пропитанные теплом его доброты, начали трескаться и осыпаться. Мама тоже была подавлена, но старалась держаться ради меня. Мы стояли у входа в дом, пока выносили тело. Маргарет крепко держалась за мамину руку, по ее щекам текли слезы, и я впервые осознал, что боль может быть такой сильной, даже если человек молчит. Это зрелище навсегда осталось в моей памяти: лицо мистера Джеймса – такое спокойное, будто он просто спал, и Маргарет, прижавшаяся к маме, как испуганный ребенок.

Похороны были скромные, поскольку мистер Джеймс считал, что умершему все равно, насколько роскошный бант у него красуется на гробу. Маргарет разрешила слугам попрощаться с хозяином после того, как все гости, включая ее сестер, покинут имение. Честь произнести прощальные слова досталась маме, поскольку она была самой грамотной из слуг и легко могла облачить свои мысли в высокопарные слова.

В этот день меня позвала Маргарет и вручила памятный подарок – запонки из белого золота с большим зеленым рубином по центру и письмо, которое просил передать мне мистер Даррелл. Конечно, я узнал эти запонки, но меня больше волновало, что написано в письме. Я побежал к себе в комнату, прижимая так сильно полученные подарки, что у меня несколько минут на груди оставались следы этих запонок. Закрыв накрепко дверь в комнату, укутавшись в теплое одеяло, я раскрыл письмо и приступил к чтению. Аккуратный и каллиграфический почерк мистера Даррелла растрогал мое сердце так, что слезы мешали читать письмо.