Наплести столько паутины мог только рой пауков. Или одна Сара, совершившая набег на магазин с украшениями для Хеллоуина.
Сестра захихикала.
– Как мило. – Варя кинула на нее ироничный взгляд. – Обычно к приезду гостей убираются, а ты сделала наоборот.
– Пауки – это цветочки. Ты еще не видела клоуна-маньяка! – заявила Сара. – От него и поседеть можно.
– Ну показывай. – Варя скинула рюкзак и потянулась к шнуркам, собираясь разуться, но сестра остановила ее.
– Во-первых, что значит «показывай»? Ты должна на него случайно наткнуться, иначе пропадет эффект неожиданности. А во-вторых, я думала, мы немножко погуляем перед сном. Там полнолуние. У реки красиво и можно увидеть кроликов.
– А разве кролики – ночные животные?
– Я тоже считала, что ночью тусуются только хищники. Но оставалась здесь пару дней назад, так что знаю, о чем говорю. Давай, Ва, соглашайся! Только не начинай, что устала и хочешь спать. Ты же у нас ноктюрнал энимал!
– Ноктюрнал, – подтвердила Варя, – но с джетлагом.
– Пф!
Варя прислушалась к себе. Будь она в Москве, то как раз сейчас, в шесть или семь утра, отправилась бы в постель. Тело было не прочь растянуться на мягком матрасе, но отказать сестре Варя не могла.
– А в этом «престижном районе» есть круглосуточный магазин? – уточнила она. – Нужны углеводы.
– Ага, тут рядом аптека.
– Предлагаешь перекусить аспирином? – Она фыркнула, но ее тут же осенило. – А, ну да. Это же американская аптека. Место, где можно купить торт, швабру, магнитик и двустволку.
– Не, в нашем Си-ви-эс оружие не продают. Мы же не в Техасе.
Закупившись мармеладом, карамельным попкорном и конфетами с арахисовым маслом, сестры направились в парк у реки. Темная вода волновалась, билась о прибрежные валуны, и рябь дробила лунную дорожку. Качался, постанывая, деревянный причал. На нем дремали, спрятав клювы под крылья, канадские гуси.
Пока Сара высматривала в кустах ночных кроликов, Варя мысленно вернулась к Юре. Что с ним случилось? Авария, как предположила сестра? Вряд ли. Это здесь, в Штатах, у каждого студента есть права – у Юры не было ни их, ни желания водить. Впрочем, в ДТП можно попасть и на общественном транспорте. На ум пришла Фрида Кало, книжку о которой Варя купила пару недель назад, не устояв перед лакированными цветами на обложке и красным срезом. Как там говорила художница? «В моей жизни было две аварии: одна – когда автобус врезался в трамвай, другая – это Диего».
– Что-то попрятались все, – недовольно пробурчала Сара. – Ну ладно. Тут есть одно прикольное место. Пошли, покажу.
Она повела Варю по эспланаде, вдоль реки Чарльз, пока путь не преградило дерево. Мощный корявый ствол почти лежал на земле, и несколько ветвей, вросших в почву, поддерживали его. Дерево напоминало гигантское животное, застывшее на вытянутых лапах. От него веяло столетиями.
– Ну, на штурм! – Сара деловито поплевала на ладони. – Помнишь, как в детстве?
Варя усмехнулась. В родном тушинском дворе, где сестры жили до разлуки, не осталось ни одного не покоренного ими дерева. Варя коснулась коры, и руки загудели от предвкушения. Она помнила, как перелезала с ветки на ветку, поднимаясь все выше, и дух захватывало от восторга. Варя была муравьем, индейцем, гепардом, исследователем джунглей, ящерицей и просто собой – она могла быть кем угодно, пока карабкалась ввысь. Никогда больше Варя не чувствовала себя настолько свободной, как в те минуты. И сильной – тоже.
