От чувства вины и собственного бессилия хотелось провалиться сквозь землю, убежать и разрыдаться, запершись в своей комнате.
«Хоть бы она не пришла, хоть бы не пришла», — молилась я, сама не зная, кому, и каждую минуту поглядывала на закрытую дверь.
Посмеиваясь, мадам Пим-глоу приказала приглашенной знахарке вколоть в вену пленника какую-то жидкость. Затем старая грымза ловко разжала зубы Древнего, вставив между ними короткую деревяшку, и насильно влила ему в рот густое зеленое пойло, пахнущее яблоками.
Ирвинг сопротивлялся. Часть зелья выплеснулась ему на грудь, но ведьма все равно осталась довольна проделанной работой.
— Ничего страшного, — прогнусавила она, достав платок и начав приводить испачканного эльфа в порядок. — Того, что впиталось в язык и слизистую, будет достаточно. Снадобье подействует с минуты на минуту.
— Как долго будет держаться возбуждение? — спросила мадам Пим-глоу, трогая пока еще вялого пленника между ног.
Заклинание неподвижности окончательно развеялось, и эльф забился в своих путах. Связанный, он дергал руками и ногами, выл, как загнанное в угол животное, мотал головой из стороны в сторону и бешено сверкал глазами из-под упавших на лицо волос.
— Пока жеребец не разрядится, — с ухмылкой ответила старуха и принялась собирать расставленные на тумбе склянки с зельями обратно в свою корзинку. — Желание будет расти, становиться болезненным. Терпеть его вскоре станет невозможно. Ваш зайчик будет умолять о ласке, сам потянется в женские ручки. — Сухой старческой ладонью она похлопала Ирвинга по щеке, как послушного пса. — Старайся, красавчик, радуй свою клиентку, чтобы она смилостивилась и разрешила тебе излиться. В противном случае боль сведет тебя с ума. — Она подмигнула хозяйке борделя. — Мои зелья и не таких строптивцев ломали.
В панике я смотрела, как в вырезе приспущенных штанов крепнет освобожденный от белья член Ирвинга. Как он твердеет, наливаясь кровью, приподнимается и начинает пульсировать.
А что, если клиентка не придет?
А что, если придет?
Ох, черт, и так, и так плохо!
* * *
Часы показывали четверть седьмого, и мадам Пим-глоу начинала нервно поглядывать в окно. На смену радостному предвкушению пришла тревога: клиентка опаздывала.
— Джорди? — приоткрыв дверь и наполовину высунувшись в коридор, хозяйка борделя позвала служанку. — Джордина? Джорди? Посмотри, к черному ходу никто не подъехал?
Не дождавшись ответа, рыжая мадам подобрала юбки и с ворчанием лично отправилась на поиски нерадивых горничных.
Уходя, она наказала:
— Оставайся здесь и следи за товаром. Если Колючке станет плохо, дай ему воды. Кувшин на тумбе.
И она ушла, красная от злости и нервная. Еще долго я слышала ее сердитый топот, то, с какой силой она впечатывала каблуки туфель в паркетные доски.
— Пить, — попросил Ирвинг хриплым и тусклым голосом.
Черные глаза лихорадочно блестели. Влажные волосы облепили виски и лоб. Эльф смотрел на меня с мольбой и облизывал сухие, потрескавшиеся губы. Широкие зрачки полностью затопили радужку.
— Сейчас, — засуетилась я, стараясь не пялиться Древнему между ног. Не глазеть на его оголенный член в вырезе штанов, на крупную распухшую головку, сочащуюся влагой, на мокрые завитки волос в паху. На все то безобразие, что сотворили с эльфом против воли.
— Пожалуйста, — выдохнул Ирвинг, пока дрожащими руками я наполняла стакан. Могучая грудная клетка эльфа тяжело вздымалась и опускалась. Пальцы рук, привязанных к изголовью кровати, нервно подрагивали. С тех пор как любовное зелье начало действовать, прошло около получаса, а Древний уже утратил боевой дух и больше не пытался сопротивляться. Собственное состояние явно его пугало.
