Обстоятельства речи - страница 15
Тесный стол. Отодвинуты книги.
Нами чокнутся два стопаря,
вспоминая минувшие миги
долгих лет, недосказанных слов,
слёз и смеха, стихов и немотства.
И закат за окошком багров
подмигнёт огоньком сумасбродства.
На вопрос мой, как там в небеси
по ту сторону всхлипнувшей двери,
ты «Не бойся, не верь, не проси»
мне ответишь. И я не поверю,
а скажу: «Подожди, догоню»
и добавлю: «Теперь уже скоро».
И потянутся души к огню
купины на двоих разговора
словно этих двух лет не прошло,
словно длится немолчная строчка.
Только, господи, что за число?
Двадцать пятое. Пятница. Точка.
2015—2017
иону дегену
Безбожники покорно просят Бога
– Помилуй, сохрани и пронеси.
Ион Деген, сентябрь 1944
Праздную я не день рождения, а 21 января 1945 года
– день моего последнего ранения, когда я был убит.
Ион Деген, май 2009.
1.
От лета до зимы и от зимы до лета
то осень, то весна, то проблеск, а то блик.
Молитва в алтаре промозглого кювета
под сенью на ветру поникших повилик.
Молитва наугад – наитье, откровенье:
спаси и пронеси, дай выжить, не убей.
Обугленной души молитвенно паренье.
Клюёт с ладони жизнь озябший воробей.
И к мигу миг прильнёт короче свиста пули,
и каждый миг, как дар, намоленный в огне.
А те, что на груди у смерти прикорнули,
молитву за живых бормочут в вечном сне.
Им тихо вторит бог дрожащими губами
и посреди войны под мать и перемать
безбожником стоит с подъятыми руками
в молитве и тщете спасать и сохранять.
И месят с кровью грязь безбожники и боги —
теперь ли разбирать, кто свой, а кто не свой?
Закуришь на краю раздолбанной дороги —
спаси и пронеси… спасибо, что живой.
2.
Сводит зубы попытка вдоха.
Меч дрожит на продрогшем луче.
Воробей – весёлый пройдоха
на впитавшемся в снег кумаче.
Ищет крови опохмелиться
бог войны и подносит война —
вся в крови и гное блудница.
Лейтенант третьи сутки без сна.
К двойке лепится единица.
Снова смерть накрывает фуршет.
Три по двести. Он будет сниться
семь десятков посмертных лет.
Будет сниться, не переставая,
оглушать наяву и во сне.
Проступает вода живая
солью пота на простыне.
Голоса оживают и лица,
боль и ярость, нежность и страх,
и надежды тлеет крупица
на растрескавшихся губах.
Жизни ствол прорастает из боли
в три обхвата, листвою шурша,
и под кроной покоя и воли
жизни радуется душа.
3.
Тихий снег над грохочущим миром
продолжает идти, как тогда,
когда бог онемел над клавиром
и катилась под траки звезда.
Двадцать первое. Смерть. Воскресенье.
Сорок пятый. Военный. Январь.
Кровь заходится в белом каленье.
Небо рушится в жирную гарь.
И ни жалости, ни снисхожденья
не прося, ткнувшись в землю страны,
обретаешь второй день рожденья
вопреки провиденью войны.
И звезда над твоею судьбою
подмигнёт сквозь года январю.
И молитвы слова – не мольбою,
только: «Господи, благодарю».
4.
Расставлены все знаки препинанья,
дописана последняя строка.
Нам негасимый свет воспоминанья.
Тебе свободный путь за облака.
Судьба завершена. И не роптанье,
не причитаний мутная река —
скорбящих кадиш и в любви признанье.
Колышет саван ветерком слегка.
5.
Вот мы и по разные стороны жухлой травы,
по разные стороны сна под домашнею сенью,
по разные стороны жизни суровой канвы,
по разные стороны правды и лжи во спасенье.
Душа твоя бродит в прозрачном небесном лесу,
глядит из угла твоя палка с собачьей тоскою
и по паутинке, поющей без слов навесу,
серебряный луч пробегает последней строкою.
Кто любит, тот скажет люблю – не любил,
поделится тёплою водкой и хрусткой мацою,
Похожие книги
«…у Виктора Кагана, этого зверя стихов, есть… уникальная черта: спрятавшись за десяток ассоциаций, цитат, реминисценций, аллюзий и иллюзий, кивков и экивоков – вдруг вовсе без маски выпрыгнуть навстречу читателю и тоненькой шпагой поразить его в самое сердце… если к кому-то он действительно беспощаден, то прежде всего к самому себе, а это качество в современном литературном контексте, к сожалению, весьма и весьма редкое…» Евгений Клюев
О чём стихи? Да в общем ни о чём – о жизни, смерти, о любви и боли, о том, что насмерть жизнь и нипочём ей происки фортуны и неволи, о том, что говорит житьё-бытьё, о том, что врёт весёлая гадалка, и жизнь так хороша, что за неё и умереть в конце концов не жалко.
Виктор Каган поэт романтический, его поэзия – о переживании себя и жизни в отношениях с жизнью и собой. В её фокусе основные данности человеческого существования – смысл жизни и её конечность, любовь и одиночество, свобода, ответственность. Их отражения и образы в поэзии В. Кагана можно сравнить со стёклышками в калейдоскопе, при каждом повороте которого возникают новые и новые картины.
Реймонда О’Салливана сначала уволили, потом его чуть не сбил грузовик, и под конец его неприятностей он проснулся с утра в теле старика-заклинателя в новом для него мире. Что делать с доставшимися ему в «наследство» учениками, имуществом старика – героя целой нации, отправленного доживать свой век подальше от столицы – Реймонд не знал. Решая свои мелкие проблемы, он влез в игры сильных мира сего. И теперь ему придется решить: взвалит он на свои п
И вот, наконец, заключительная книга трилогии Мариэтты Чудаковой «Дела и ужасы Жени Осинкиной» (ранее вышли «Тайна гибели Анжелики» и «Портрет неизвестной в белом»). Завершается невероятное путешествие Жени и ее взрослых друзей – полное реальных людских проблем, а не выдуманных «приключений». Кажется, все, чем сегодня живет, чему радуется, о чем страдает огромная страна, разворачивается перед глазами героини. А какие разговоры приходится ей выслу