И бежит трак ночью легко, воздух для смеси прохладный и чистый, дарит мотору радость, и в благодарность журчит он, как лесной ручей тихой песнью своей, переливающийся от солнца водами своими, и этой мелодией ублажая чуткое ухо тракера.
Но не сейчас расслабляться, пока груз на борту, нужно быть начеку, и пусть CB-radio вещает и трещит по швам от ругани в эфире, там можно узнать много полезных вещей по дорожным событиям и ментовским радарам, послушать чью-нибудь исповедь для всех и ни для кого конкретно, ибо только CB даёт возможность сказать всё, что накипело на душе, не засвечиваясь, как, например, у пастора, а стало быть, в натуре не врать, а сказать всё, как есть, и притом не отвечать за базар: всё равно никто не видит, откуда льётся речь. И ведь тот же человек за пять минут до того, как он спрятался в своём траке, разводил совсем другие дифирамбы в очереди на заправке.
Но, заныкавшись за шторкой спалки, можно оттянуться в базаре без фильтрации. И понесётся вечная заунывная песня про «любовь» между америкосами и гастиками, неграми и снежками, как негры зовут белых, ибо по радио они не стесняются в эпитетах про дружбу народов.
Цинично выглядят билборды на дорогах про единую американскую нацию. Какая нация?! Все народишки, населяющие Штаты, разобщены по всем параметрам, определяющим нацию как таковую: то бишь коренным традициям и вероисповеданию, по наследственным стереотипам, и по цвету, и по физиологическим особенностям, и по привычкам воспитания, и многим другим вещам. По отношениям между этническими группами можно лишь судить о насыщенности гаммы межчеловеческих отношений в данной узкой субкультуре, которая часто в естественной среде не совпадает с микрокультурами соседей – мало стран в мире, где соседи любят друг друга. Но, слившись с макрокультурой Штатов, отношения между этническими группами приняли до времени состояние анабиоза в ожидании некой катастрофы, которая грядёт и изменит мир, и вот тогда-то и покусаемся – единая нация!
А пока пиар на толерантности, лежащей на толстых ментовских плечах, игры с тенью псевдосвободы, словом-монументом, незыблемо до времени стоящим на пьедестале, кормильце политиков и прочих оборотней от власти, дающей всё: и чужие деньги без счёта, и силу, и власть над людьми, и ещё много всяких приятных штучек. Человек как бы попадает в «капсулу безопасности», и его охраняют, и его носят, и возят, и ему мягко стелют, и вкусно кормят, ну прям как в сказке – кто же от такого счастья откажется?
Это не тракерская судьба-злодейка, когда человек есть – и как бы его нет, он растворяется в пространстве дороги, сливается с ней. И вот уже ему кажется, что жизнь есть где-то там, рядом, но ему никак не добраться туда – он как очарованный странник. Без приюта, как в штате Юта, хотя и там не без уюта, но не для русского человека, которому плохо везде и даже в России.
Прав классик: русский – не национальность, а судьба. Мозги русского устроены иначе, чем америкосные или любые иные, – они раздумчивые.
Америкосы не раздумывают – они действуют, и мир зомбируется Америкой на свой лад, чтобы править им по известным уже и испытанным технологиям, заменив традиционные для каждого народа ценности на американскую мечту в виде домишки из гипрока с собственным ярдиком, красного мустанга в гаражике, кредитной карточки в активе и полной тележки всякой китайской дряни, купленной в Walmartе
