Худо-бедно приведя себя в порядок, я вернулась в комнату. Илья, раскинувшись, лежал на смятых простынях, ничуть не стесняясь своей наготы.
– Уходишь уже? – полусонно спросил он.
– Да, мне пора.
Почему-то вдруг я испытала лёгкую досаду от того, что всё закончилось. И тут мне в голову пришла шальная мысль: а может, предложить ему встречаться вот так время от времени? Скажем, раз в две недели. Мне ведь как сказали? Интимную жизнь надо урегулировать. Ну и вот, урегулирую. А что такого? Стану его постоянной клиенткой. Тем более и ему понравилось – он сто раз повторил, как ему со мной хорошо было, какая я удивительная...
– Должна сказать, ты превзошёл все мои ожидания. Даже не думала, что секс бывает таким…
– Крышесносным, – дополнил он, пока я подбирала слово. Довольный и расслабленный он улыбнулся.
– Да, крышесносным, – кивнула я, достала из сумочки деньги, аккуратно пристроила рядом с телефоном. – Если бы об этом можно было писать отзывы, я бы оставила тебе самый положительный. Ты, правда, молодец. Отработал эти деньги на все сто. Оплату я положила на стол. И... слушай… может, ещё как-нибудь повторим? В смысле, я могла бы пару раз в месяц тебя…
– Что?
Илья вскочил с кровати, посмотрел на стол, потом перевёл взгляд на меня.
– Это что? – брезгливо кивнул он на деньги.
И лицо у него при этом сделалось такое, что я испугалась. Даже глаза от гнева у него потемнели так, что стали почти чёрными.
С чего он так разозлился? Что не так-то?
Я невольно отступила, пробормотав:
– Оплата. Мало, что ли? Ну я добавлю, если мало.
– Ты совсем чокнутая? У тебя и в самом деле крыша поехала?
Он схватил деньги со стола, смяв их, грубо сунул мне и стал подталкивать к выходу.
– Но я…
– Всё, катись отсюда, ненормальная.
Выставив меня в коридор, к счастью, пустой, он захлопнул дверь. Несколько секунд я стояла столбом, пытаясь осмыслить произошедшее и слушая, как из-за закрытой двери доносятся нелестные слова в мой адрес.
Подумалось вдруг: может, Лёлька ошиблась, и он никакой не хастлер? Иначе с чего бы ему так беситься? Тогда что же он делал в том клубе? Впрочем, неважно. Но получилось, конечно, очень-очень неудобно. Мягко говоря. Так неудобно, что меня аж затошнило со стыда.
Ничего страшного, успокаивала я себя, ковыляя к лифту. Ну, ошиблась, ну, перепутала. Стыдно, конечно, ужасно стыдно, но никто же об этом не узнает. Я его видела в первый и в последний раз, так что надо просто забыть это досадное недоразумение.
25. 24
Отель я покидала практически бегом. Ну, насколько мне позволяли мои бедные уставшие ноги. Охрану и девушек на ресепшене миновала, не поднимая глаз. Ведь понятно, что они думали обо мне. Что ещё можно думать о женщине, которую их постоялец привёл на ночь, а утром, ни свет ни заря, отправил восвояси. Боже, как это всё унизительно!
Таксист тоже всю дорогу поглядывал на меня в зеркало заднего вида так, будто догадывался о моём позоре. Или, может, у меня разыгралось воображение? Хорошо хоть дорога была недолгой, а то так и до фобии недалеко. А что? У меня же невроз. Сегодня – невроз, завтра – психоз.
От невроза мысли перескочили к его «лечению», и вновь сделалось стыдно и… жарко. Нет! Забыть-забыть-забыть!
Я бы, наверное, долго терзалась, ругала себя и Лёлищу, но сказалась бессонная ночь – и едва я добралась до дома, как свалилась на нерасстеленную кровать замертво. А проснулась уже после обеда от того, что кто-то неистово тарабанил в мою дверь.
