– Точно.
Мужчина в камуфляже думает ещё несколько секунд.
– Как её зовут?
– Что?
– Как её зовут? – на крик.
Молодой человек беспомощно смотрит на девушку.
– Меня зовут Даша, – вдруг говорит она громко.
– Я его спрашивал! Он не знает!
– Я знаю. Даша. А я Егор, – говорит молодой человек, как бы заранее перепрыгивая через следующую ловушку.
– Я не спрашивал!
Ствол карабина мечется, выдавая ярость владельца.
– Снимай маску, – командует мужчина в камуфляже.
– Что?
– Ты оглох? Снимай маску!
– Зачем?
– Делай, что говорят! – оружие не располагает к возражениям.
Егор медленно стягивает кусочек ткани с лица. Теперь в каждой руке у него по маске – и обе бесполезны.
– Подойди к ней!
Молодой человек делает несколько неуверенных шагов в сторону девушки.
– Ближе! – командует человек в камуфляже, не опуская ствола. – Ещё ближе.
Проклиная всё на свете, Егор приближается.
– Последний раз спрашиваю, вы вместе?
– Да, я же сказал.
– Тогда целуй её!
– Что?
– Целуй, что непонятно?
Вероятность передачи вируса при поцелуе, вспоминает Егор, составляет от восьмидесяти до девяноста процентов. Однако карабин не обещает и десяти процентов на спасение. Всё решает арифметика.
Даша поднимает лицо, покрасневшее не то от ветра, не то от стыда, поворачивается к Егору, берёт за руку, тянет к себе, коротко прижимает свой рот к его рту. Человек в камуфляже смотрит на них, одной рукой сжимая сигарету, а другой придерживая карабин. Он доволен – ствол снова указывает в землю – и поэтому отодвигается, освобождая им путь.
– Теперь уходите. Влево, мимо балков, ко мне не приближаться. Уходите.
Когда посёлок скрылся из виду, Дарья, наконец, заговорила.
– Прости, – сказала она.
Егор пытался привести в порядок свои мысли – первоначальный гениальный план, шерстяной свитер, губы.
– Ты не виновата.
Нельзя сказать, что он так думал, но нельзя и сказать, что думал иначе. Он не мог определиться.
– Я виновата, это можно было предвидеть. Мне ничего не стоило попросить у тебя маску раньше.
– Я не знал, что мы кого-то встретим. И ты не знала, что я выскочу.
– Можно было перестраховаться. Посёлок… Ясно же, что люди. И ясно, что они не будут слишком гостеприимны.
– Ну, он бы прицепился к тому, что мы не рядом. Или ещё к чему.
Они и сейчас ещё соблюдали дистанцию, хотя оба не могли бы объяснить, зачем. Беречь оставшиеся десять процентов? Обе маски Егор спрятал в карманы ветровки, даже в разные.
– В конце концов, можно было через тундру обойти, – сокрушалась Даша.
Немного помолчали. Каменистая колея тянулась вдоль реки через редкую лиственничную рощу.
– Слушай, – сказал Егор, – теперь, когда мои шансы почти равны твоим, я, наверное, имею право знать больше. Ты больна или здорова? Сама не знаешь?
– Он умер, – просто сообщила Даша.
– Кто умер? – догадаться было сложно.
– Мой парень.
– Твой парень умер? От чего?
– От этого и умер.
– От этого? И ты жила с ним?
– Я выждала положенные двадцать дней после его смерти, – сказала Даша. – Потом поняла, что ничего нету, никаких симптомов. Лихорадки нету, головокружения нету.
– Хорошо, предположим, ты каким-то чудом от него не заразилась. Но тогда зачем ты приехала сюда, да ещё и без маски? Я взял целое купе, чтобы никого не видеть, я боялся выходить… А ты? Решила, что у тебя иммунитет? Написано же, что если не переболел, то точно нет иммунитета.
– Много чего написано. Но дело не в этом. Просто я поняла, что не хочу жить без него.
