Очерки душевной патологии. И возможности ее коррекции соотносительно с духовным измерением бытия - страница 49
В психологии описан интересный защитный механизм проекции. Это достаточно сложное понятие, суть которого сводится к тому, что мы, не принимая в себе каких-то качеств, защищаясь от них, приписываем их другим. В практике духовной жизни подмечено, что то, в чем мы осудили других, вскоре проявится у нас. Совпадение?
«Бойся привычек, более чем врагов. Когда даешь нуждающимся, пусть веселость лица твоего предваряет даяние твое. С больными болезнуй, с грешниками проливай слезы, с кающимися радуйся. Не обличай, не поноси, распростри одежду свою над падающим и покрой его. Если ты не миротворец, не будь хотя бы любителем мятежа.» / Св. Исаак Сирин, «Добротолюбие», том 2, стр. 755/
Бояться привычек больше чем врагов? Не слишком ли сурово? Разве «невинная» привычка может быть опаснее врага – того, кто готовит нам подлость, кто поджидает с ножом в переулке? Да. Привычка это подлость ставшая нашей и нож, уже засевший в глубине естества. Привычка, какой бы ничтожной она ни казалась, является чем-то инородным для души, а расползаясь, становится, по пословице, второй натурой. Так мы оказываемся словно подмененными, собственными двойниками. Привычка разрастается в зависимость, зависимость обращает нас в рабство. Внутри нас появляется хозяин, не принося жертву которому, мы не можем существовать.
В современной психологии есть концепция «созависимости». Это сложная последовательность поведенческих реакций, суть которой сводится к тому, что человек оказывается бессильным жить без чего-то, что на самом деле не свойственно его изначальной природе. Ему нужно «подпитываться» либо собственной значимостью, либо виноватостью, либо азартом, либо уничижением. Он выстраивает свою жизнь исходя из того, что требует объект созависимости. Мелочь, прихоть, по каким-то причинам начинают определять поведение человека, становясь сущностно необходимыми. Здесь начинается преступление против первой заповеди Десятисловия – грех идолопоклонства. В деятельности человека мы можем различить две динамические характеристики, представленные однокоренными словами – навыки и привычки. Навыки – то, что используем мы, привычки – то, что использует нас.
И еще об этом, диалог из романа Ф.М.Достоевского «Бесы»:
«Я вижу, что вы вовсе не переменились, капитан, в эти с лишком четыре года, – проговорил Николай Всеволодович. – Видно правда, что вся вторая половина человеческой жизни составляется обыкновенно из одних только накопленных в первую половину привычек.
– Высокие слова! Вы разрешаете загадку жизни! – вскричал капитан, наполовину плутуя, а в половину действительно в неподдельном восторге, потому что был большой любитель словечек». Здесь bon mot Ставрогина оказывается в контексте действительной невозможности перемены (метанойи) для ерничающего Лебядкина.
«Если что-то желая, хочешь взять, не ропщи на брата – почему он не догадался дать мне, но скажи дерзновенно в простоте – дай мне то-то. Это и есть святая прямота сердечная» /авва Исайя «Наставления для новоначальных», «Добротолюбие», том 1/
Здесь речь идет о простоте, простоте искренней, дерзновенной, открытой. Это не та простота, которая «хуже воровства», не примитивность простофилей. Это внутренняя собранность, целостность, интегрированность. Это отсутствие двоемыслия, прямая устремленность. В этой простоте слышится «рост». Это простота уверенной и спокойной открытости, когда ничего не нужно скрывать, незачем кривить. В ней красота – соответствие формы содержанию, произведения предназначению. Это неуязвимая проницаемость, рельефная ясность.