Очерки из жизни советского офицера - страница 18

Валера Гурылев. Он был и остается моим большим другом. В классе он сидел обычно на «камчатке» и плохо слушал преподавателей. В спортзале он выглядел нелепо и смешно. При игре в баскетбол, он бил мяч, как палками, своими прямыми, негнущимися руками и это вызывало смех. На уроках, в его тетрадях и на обрывках бумаги, которые в изобилии плодились вокруг него, мы находили карикатуры на нас и на учителей. Так, незаметно, на школьной скамье, рождалась творческая натура. Кроме того, мы с Валерой были немножко хулиганы. Как то он принес в школу капсюли от охотничьих патронов. Я не знаю, откуда это было у него, может отец был охотником. И мы, используя эти капсюли, провели большую творческую работу по изготовлению бомб. Этих бомб было не одна и не две.

Не для детей, раскрою сам процесс изготовления. Капсюль, с помощью маленького пластилинового шарика соединялся с острым концом гвоздя (сотки). Далее этот детонатор помещался в пластилиновую ванночку, наполненную чернилами. Ванночка сверху закупоривалась так, чтобы снаружи оставалась часть гвоздя со шляпкой. Все, снаряд готов. Запуск его производился следующим образом: проходя по лестнице на втором этаже, мы опускали его в лестничный проем, и он взрывался где то внизу. Последствий мы видеть, естественно, не могли, но обычно слышали реакцию, которую не могу передать вам цензурными словами.

Валера, впоследствии закончил Федоскинскую школу миниатюрной живописи (под Москвой) и стал художником. Он долго работал на местной художественной фабрике «Финифть», а в настоящее время пишет иконы. В мои курсантские годы, когда я в отпуске проезжал через Москву, то посещал и школу живописи и воинскую часть, в которой ему пришлось служить. Эта была пожарная часть в самой Москве. Ее командир, старший лейтенант, принял меня, курсанта, очень тепло. Первое, что он сделал, это отвел меня в столовую, которая больше походила на домашнюю: маленькие столы на четверых, по стенам картины, и накормил меня прекрасным обедом. В память очень запала каша, которая плавала в сливочном масле. Затем командир отпустил Валеру на целый день в увольнение, так что он смог проводить меня на поезд. Про Валеру мой рассказ не закончен, я продолжу его в следующих главах.

Наташа Мальгина. Была девочкой тихой и прилежной. Она переехала из нашего города в Рязань где то в классе восьмом или девятом. Но ее связь с нашим классом не прерывалась. Наверное, мы писали друг другу письма. Иначе откуда я узнал ее рязанский адрес. А он мне пригодился. Уже находясь в военном училище, видимо на первом курсе, мы с моим однокашником, Лешей Грабаревым, зашли к ней в гости. Помню, мы сидели за столом. Не знаю, откуда там взялась бутылка мадеры (или крымского хереса). К концу нашей встречи на столе уже все было съедено и бутылка выпита. Леша спросил меня, сколько капель осталось в бутылке? Я не знал. Он утверждал, что более 100. Далее в течение получаса он выкапывал из этой бутылки по капле все эти 100 капель, и выиграл.

Сейчас он живет в Калининграде. Чувствует себя не очень (сердце). А Наташа уже и не Мальгина, и не знаю где она теперь. Здоровья ей.

Люда Ошанова. Это была собранная и волевая девочка, отличница с большим запасом. Все ей удавалось и все у нее получалось. Она заплетала свои шикарные волосы соломенного цвета в большую толстую косу. Если бы я тогда понимал что-нибудь в женщинах, это бы меня сразило наповал, но, увы. Мама ее тоже работала в нашей школе учителем. Какое то время я сидел с ней за одной партой, и, честно скажу, мне доставалось. Но это был как раз такой случай, когда хороший старт не подразумевал хорошего конца. После школы Люда вышла замуж за Игоря Грудцына. Это был крупный парень из параллельного класса. Он рано умер. После этого, через какое-то время, умер ее ребенок. И Люда сломалась. Она работала в это время завхозом в сельскохозяйственном техникуме. Она стала пить и быстро встретилась со своими близкими.