Очевидное-Невероятное - страница 8

– Привет небесному воинству! Чет-нечет! – безучастно проклацали стариковы челюсти. – Очередная, стало быть, заблудшая душа?

При этом он даже не посмотрел в мою сторону, видимо, душа настолько заблудилась, что и поиски отменили!

– Здравствуй, Хранитель, – поздоровались проводники по очереди и приняли в свои ладони его дрожащую дружественную длань. – Напоролись на кавалеристский разъезд маршала Муската.

– Мюрата, – поправил старик. – Он тут всех достал! Этого трактирщика давно уже пора отправить к его трактирным праотцам!

– Теперь у нас одна дорога – через твой мост. Пустишь, али как?

Одноглазый расстегнул сумку и вытащил оттуда поллитровку босяцой водки. В том, что это водка, я не сомневался, не смотря на то, что поверх оригинальной этикетки была налеплена другая, корявыми буквами сообщавшая, что в бутылке МАЛАКО.

– Старость – не радость, – пояснил Хранитель больше себе, чем кому-то. Будто извинялся. – Иных напитков организм ужо не приемлет!

«А ребята то тупые, – подумал я о сопровождающих. – Людей возят, а писать грамотно не научились!»

– Ну, так что, Хранитель ценностей, – напомнило о себе «небесное воинство», – пустишь на мост?

– Ничего не выйдет, чет-нечет! – Челюсти старика, казалось, двигались сами по себе, безотносительно воли их носителя. – Французское ядро угодило прямо в центральную опору, прореха в три метра. Перепрыгнете?

– Вот чёрт!

Козлобородый спустился вниз по берегу метров на пятьдесят, за это время старик в один глоток наполовину осушил бутылку и удовлетворённо хрюкнул:

– Парное!

– Ну, – крикнул одноглазый. – Что там?

– Ничего хорошего! – Отозвался козлобородый и скрестил руки над головой. – Придётся огибать по суше!

12.

– Лодка есть, старик? – Одноглазый помог обмякшему от молока, Стрельцу опустится на лежащее тут же бревно. – Должна быть, ты ж перевозчик, мать твою, или кто?

Старику заметно полегчало. Дыханье его стабилизировалось, челюсти обрели необходимую координацию. Это значило, что всё сказанное им с этой минуты согласовано с его сердцем и умом! Об этом также говорил и тот факт, что Хранитель с сознанием дела водрузил на переносицу оправу с притороченными на изоленту душками. Стёкла в оправе, разумеется, отсутствовали.

– Сколько я вас знаю, ребятки? – говоря, старик то и дело поглядывал на бутылку. – Сто лет?

Его настрой не сулил ничего хорошего, это я понял сразу.

– Дашь лодку, – сказал одноглазый, – получаешь во… вторую бутылку молока. Молоко – мечта! Только что из-под коровы!

Козлобородый поспел как раз на конец фразы и внёс свою лепту:

– А нет, вернёшься обратно в Очевидное-Невероятное. Готов ты к такой развязке?

Старик приподнялся, подложил под себя шапку и сел обратно. По лицу его наперегонки стекали бодрые капли пота.

– Лодка есть, чет-нечет! – На всякий случай он крепко прижал бутылку к груди, давая понять, что разлучить их теперь, чет-нечет, может только смерть! – Камышинную затоку знаете?

– Ну? И при чём тут?

Парни занервничали. Пока всё ещё короткий весенний день заканчивался, встречать ночь в холодном поле явно не входило в их планы.

– Там она. На приколе. С вёслами, всё как полагается. Вчера с полудня в Тарутино плавал – за ряженкой, обратно обессилел. Хотел сегодня с утра забрать, да забрало заело!

Хранитель закудахтал, явно довольный своею шуткой.

– Так что, сходите сами, парни. Крепкие, здоровые – чего вам! Десять минут туда – десять обратно! Прямо рядом с Шевардинским Редутом. Лодка хорошая, не волнуйтесь. Десятерых таких, как вы – кабанов выдюжит! Быстрее начнёте – быстрее закончите! А неофита оставьте, я постерегу.