Лезу в сумочку, чтобы снова проверить телефон. Но он не включается, экран рассыпался на кусочки.
– Я разбила телефон. – тихо говорю я и снова разрываюсь рыданиями.
– У тебя рука в кровоточит.
Переворачиваю ладонь и вижу кусочки стекла под кожей, но боли не чувствую, только странное онемение. От этого непонятного чувства перестаю плакать, словно кран перекрыли, и слезы закончились. Но вот мерзкие содрогания в груди остались. Похоже на икоту.
– Черт. – ругается он. И я думаю, что и он злится на меня. Но в его глазах только беспокойство. Тристан осторожно паркуется в ближайшем свободном месте и оборачивается ко мне всем телом. От него хорошо пахнет. Или это машина? Дождь барабанит по крыше. В голове туман.
– Позволишь? – спрашивает он, протягивая свою руку.
Секунду таращусь на нее, пока до меня наконец не доходит. Показываю ему ладонь. Он обхватывает её теплыми пальцами, и по телу проносится дрожь.
– Швы не нужны. – говорит. – Но нужно обработать рану.
– Можешь…можете позвонить Эмме?
На его лице растягивается улыбка.
– Можно на ты. И да, могу, конечно.
Тристан достает телефон из местечка между нами. Прикладывает к уху, но ничего не происходит. Он пробует еще раз. Снова глухо.
– Не берет? – спрашиваю я, чувствуя, как вода стекает по спине и ногам. Хорошо, что салон машины кожаный.
– Нет.
– А вы…ты знаешь, где она живет?
– Да, знаю.
– Можешь отвезти, пожалуйста?
– Конечно. – отвечает он и заводит машину.
Мы мчим по ночным улицам Парижа под музыку дождя. Сиденье приятно согревает теплом, а воздействие алкоголя усиливается. Голова начинает кружится, а ладони покалывать. В голове пусто, как после шторма, и я почти молюсь, чтобы так оно и оставалось.
Дождь прекращается, когда мы подъезжаем к зданию, где живет моя подруга. Я тянусь за ручку, но Тристан останавливает.
– Подожди, – его взгляд опускается на мои босые ноги. – я сам проверю дома ли она.
Мне ничего не остается, как просто кивнуть. Он выходит из машины, а я наблюдаю за тем, как он подходит к двери и нажимает на кнопку домофона. Всю дорогу сюда он молчал. И я словила себя на мысли, что мне не было неловко. В любой другой ситуации я бы наверняка постаралась как-то заполнить тишину, но с ним в этом не было необходимости.
Проходит несколько минут, прежде чем он возвращается, и я понимаю, что Эммы скорей всего нет дома. И что мне теперь делать? Ехать домой совсем не хочется. Впервые за все шесть месяцев.
Тристан садится в машину и я тут же говорю.
– Все в порядке, я подожду её.
– И кем я буду, если оставлю девушку одну ночью в промокшем платье на улице.
Я задумываюсь.
– Эм-м-м, последним козлом? – выпаливаю я, и только потом осознаю, что только что сказала.
Жар стыда поднимается к щекам. Но Тристан начинает смеятся.
– Я не это хотела сказать.
– Нет. Именно это. И ты права. Поэтому выбирай. Дом или ресторан?
– Что?
Его синие глаза выжидающе смотрят, будто он не знает, я правда такая глупая или он не так выразился. Я склоняюсь к первому варианту, но видимо, он думает иначе.
– Куда поедем? Ко мне домой или в ресторан?
– В этом нет необходимости. Правда. Дождь закончился. На улице лето. А я брала пару уроков самообороны в детстве. Я справлюсь.
– Я не спрашивал справишься ты или нет. Если ты не выберешь сама, я сделаю это за тебя. И мне почему-то кажется, что тебе мой выбор не понравится.
– В ресторан. – тут же говорю я, и он одобрительно кивает.
