Пыталась увидеть отвращение, брезгливость, всматривалась, искала зацепку, чтобы ухватиться и вытащить всю ненависть наружу. Стоит тут – такой красивый, холеный, душит ароматом горелого кофе и сладостью ванили. Вдыхала, сама того не понимая, пыталась заместить все запахи, к которым стала уже привыкать, чем-то привычным, знакомым.
Боялась закрыть глаза. Пошатывалась. А вдруг закрою, и всё исчезнет?
Вдруг это видение?
Тогда закрой, Арина! Закрой, и не смотри на него…
Но не могла.
Он как маятник, заставлял впадать в гипнотическую кому. Я его совсем не знаю. Совершенно. Но каждую ночь мне снится этот мужчина.
Он странный… Высокий, не сказать, что мощной комплекции, но при этом недосягаемый, всепоглощающий. Его энергетика, как тьма, сжирающая на пути солнечный свет. Эти глубоко посаженные карие глаза, крупный нос, резкая линия челюсти. В нём не было ни капли смазливости, не было того, что принято называть мужской красотой, но в нём было так много силы. И с этим было невозможно спорить.
— Проходи, Куликова, — начальник службы безопасности отошёл на два шага в сторону. А мне было страшно. Ноги двинулись сами, меня просто манило навстречу к нему. Я только разочек вдохну флёр прошлой жизни, и всё! Один разочек…
Шла к нему, не в силах отвести взгляда.
Ястреб тоже сделал шаг, впуская меня в кабинет, а когда я переступила порог, захлопнул за нами дверь. Звук этот был одуряющим, пугающим. Чуть обернулась, осознавая, что мы остались наедине…
А как же правила? Как же их долбанный режим? Что, неужели каждый может просто так прийти и диктовать свои правила, выгоняя начальника из его же кабинета?
— Зачем ты пришёл? Зачем? Чтобы посмеяться? Насладиться иронией судьбы? — упала в кресло и закрыла ладонями лицо. — Так на, смотри!
— Давай сначала по делу, а потом я приму твою прививку яда, — Ястреб закурил и сел в кресло начальника, перебирая на столе разложенные бумаги. — Мне выделили всего час, поэтому слушай меня внимательно, Арина. Я могу оградить тебя от давления администрации, могу спрятать в ШИЗО, но ничего не могу сделать с осужденными, с которыми ты будешь засыпать каждую ночь…
— Они явно приятнее тебя, — не выдержала и выплюнула я порцию дерьма, чтобы не сидел тут такой чистенький и красивый. Пусть пачкается! Пусть страдает так же, как и я!
— А ты до сих пор веришь людям, — неожиданно он рассмеялся.
И этот звук был таким странным… Вибрация пронеслась по стенам, тронула стул и вонзилась в тело, запуская кровь по венам. Он что, умеет смеяться? Ему доступны обычные человеческие чувства?
— Арина, во-первых, здесь ты услышишь миллион слезливых историй о невиновности и жестокости судебной машины. Но ты никогда не услышишь правды.
— А ты скажешь? Да?
— А я всегда говорю правду. Арина, послушай!
— Не буду я тебя слушать! Не буду! — заорала и вскочила на ноги, упираясь руками в столешницу, чтобы не свалиться от бушующего в крови адреналина. Сопротивлялась, как могла. Боялась услышать от него то, чего не хочется. Хоть было и стыдно, но он был прав… Он всегда оказывается прав! — Для чего ты пришёл? Спасти хочешь? Так я здесь только из-за тебя!
— Ты здесь из-за своей доверчивости. Ты принимаешь за правду то, во что хочешь верить, а мир другой. Люди врут, отказываются от любви, подставляют. Что, твой Рустам не доказал тебе это?
— Откуда… Откуда… — огонь внутри вдруг потух, удушая горечью едкого дыма. И вдруг те бредовые слова Рустама оказались такими понятными:
