— Господи, как же я низко пала, — со стоном прошептала я, закрывая руками лицо. Для меня эта новость была сродни удару под дых. Никогда не думал, что окажусь в подобной ситуации. — Это что же получается, я чуть не переспала с женатым мужчиной? — А тем временем смартфон разрывался, нехотя взяла его и, собравшись, приняла вызов. — Да. — На удивление голос звучал спокойно.
— Котёнок… — это было сродни удару ножом в самое сердце, дыхание перехватило, и в глазах потемнело. — Я был не прав, прости.
«За что ты у меня просишь прощенье? За грязь, что вывалил на меня? Или за то, что, зная о моих принципах, пусть неосознанно, но заставил их нарушить? Ты же знал, что я бы никогда…ни за что… на тебя не посмотрела, зная обо всём». — Но вслух сказала иное.
— Прошу, не называй меня так больше…— и вновь про себя: потому что не имеешь права. — Вань, оставь меня в покое…
— Не могу, котёнок… — опять этот «котёнок».
Это невыносимо!
— Раньше мог, и сейчас получится, — стараюсь отвечать жёстко, смотря на фотографии. И единственное, что выдаёт моё состояние, слёзы, что нескончаемым потом катятся по щекам.
— Не получится… — отвечает глухим голосом, и тут же в нём появляются стальные нотки. — И это в твоих интересах. Я должен был предупредить, насчёт моего брака…
Поздно.
— Эта информация мне ни к чему, это твоя жизнь. Единственное, что ты должен, так это оставить меня в покое.
— Нет. — Как я ненавижу его «нет»! — Я повторяю, что это в первую очередь в твоих интересах.
Понятно, решил пожертвовать своим счастьем, чтобы мне помочь.
— В моих интересах, чтобы держался подальше от меня. С остальным справлюсь сама.
— Это мне решать, что для тебя важнее. Ещё хоть одно слово в таком ключе… — в его голосе послышалась угроза, впрочем, как и всегда. Это с любимой женщиной он смеётся и ласкает взглядом, а со мной всегда в пренебрежительно-приказном тоне разговаривает.
— Хорошо, больше не буду. — Прекратила это бесполезный спор, чтобы я не говорила, как бы ни умоляла, он не отступится. Остаётся сделать вид, что на всё согласна.
— Я сейчас приеду.
— Зачем?
— Боюсь, что ты можешь наделать глупостей. И поговорить хочу.
Лучше бы сразу пристрелил, это более гуманный способ меня добить.
— У меня был тяжёлый день, не до разговоров, — отвечаю, продолжая беззвучно плакать.
— Ладно, приеду утром.
— Ваня, дай мне прийти в себя, давай как ранее договаривались, встретим через три дня. — Попыталась хоть немного отстрочить встречу, мне нужно время, чтобы придумать план и воплотить его в жизнь.
— Послезавтра, это крайний срок, — безапелляционно заявил он.
— Хорошо. — Я отключаюсь, не могу больше с ним разговаривать. Это выше моих сил.
Казалось, что вмиг все звуки исчезли, осталась только я и терзающая душу боль. Смотрю на фотографии и беззвучно плачу, проклиная себя. В случившемся только моя вина: запретила всем говорить о нём, думала, это поможет забыть. А вон оно как вышло… И не помогло, стало ещё хуже. Любовь-то разная бывает, кого-то она окрыляет, кого-то втаптывает в грязь и медленно убивает. И уже кажется, что не любовь у меня вовсе, а параноидальный психоз. А ведь действительно, я больная на всю голову! Достала всех, упиваясь жалостью к себе! Ванька, бедный, даже сбежал, задыхаясь от токсичности моих чувств. А я ещё спрашивала: почему он так со мной? Есть за что! Я ничтожество…
— Жалкая… — произношу со стоном, срываюсь с места и бегу в спортзал. Заскочив туда, хватаю боксёрские перчатки и, надев, неистово начинаю колотить грушу. Психологи говорят, что такое помогает, вот и проверим. — Жалкая… Ничтожная… Жалкая… — всхлипываю и продолжаю наносить удары. — Не хочу больше чувствовать… — удар. — Это не любовь, — ещё один… — Это самообман… Жалкая…жалкая
