Последняя фраза вызвала суеверный ужас на лицах слушателей. Не представляла, что каны, эти уверенные в себе, в собственной мощи, жесткие и на редкость уравновешенные сверхи, могут так пугаться чего–либо.
Тарелл даже бровью не повел. Развернулся к дому и, открыв дверь, жестом пригласил меня зайти внутрь.
Стоило нам остаться наедине, бесята заплясали в его чернеющих глазах.
– Отдохни, – немного сипло произнес альфа. – Помойся, перекуси – Индира принесет. Выспись. Нам всем предстоят испытания…
Я заглянула в лицо Тарелла – ноздри раздуваются, радужки сверкают, черные–черные, как два куска гематита.
– Огни, я очень прост в своих рефлексах, – ухмыльнулся кан. Схватил мою руку и положил на горячее, пульсирующее, твердеющее…
Хорошо, что в коттедже все еще господствовала тьма, иначе мои пылающие щеки наверняка затмили бы цветом окружающую спартанскую обстановку пастельных оттенков. Не знаю, смогу ли привыкнуть к тому, насколько спокойно и естественно воспринимали людоеды такие реакции плоти. Не видели в них ничего зазорного, смущавшего, запретного. Помнится, Тарелл ничуть не стушевался, когда подобное случилось с ним на глазах у Беарна и Ала.
– А тебе лучше отдохнуть, – прохрипел меж тем людоед, отпуская мою ладонь и прокашливаясь. – Поэтому ступай в комнату, пока я не захотел большего, чем в автобусе…
– Можно вопрос? – не могла уйти, не узнав…
– Давай, – кивнул Тарелл.
– Что значит вожак–одиночка?
– О волках–одиночках слышала? – что–то очень опасное мелькнуло в знакомых, таких родных чертах кана. Мелькнуло и исчезло в тот же миг.
– Вроде да, – протянула я.
– Это еще хуже. Пока ты рядом, гормоны не мешают мне мыслить. Как бы сильно не хотел тебя, как бы сильно не… наслаждался близостью. А если уйдешь, они периодически будут ударять в голову. О гоне слонов слышала, когда крушат все подряд и сходят с ума?
Еще раз кивнула, почти осязаемо воспринимая его боль при мысли о возможности похожего исхода.
– Со мной будет то же. Не всегда. Временами, когда тоска по тебе совсем лишит рассудка.
Я застыла на полушаге, приоткрыв рот, не в силах вымолвить ни слова, не зная, что предпринять…
– Не бери в голову, – мягкая ладонь Тарелла коснулась спины, обвив талию, – Я мужчина, и все подобные проблемы – только мои. Просто считаю нечестным скрывать сведения, которыми владеют абсолютно все – каны, люди, верберы, чтобы ты одна не оставалась в неведении. Но это ислючительно мои трудности. Тебя касается лишь одно. Сделать выбор, добиваться того, о чем мечтала, зачем сюда шла, если это главная цель. Даже на секунду задумавшись обо мне в подобном ключе и решая с оглядкой на это, ты не только меня не утешишь, скорее оскорбишь. Запомни! – кан притянул меня к себе, но не вдавил, как раньше. – Я мужчина в нашей паре, если она сложится. Я должен решать твои проблемы, заботиться о тебе и оберегать. Не наоборот! Исключение будет, лишь если заболею или меня тяжело ранят. Мы на этом договорились? – посиневшие глаза сверлили.
– Почему так… настаиваешь? – уточнила, не в силах выйти из ступора.
– Потому что… – Тарелл невесело улыбнулся. – Ты среди людей росла и думаешь как человек. У людей мужчины перестали быть мужчинами. В большинстве своей массы превратившись в нечто среднее между ребенком и женщиной. И это совсем не то, что принято здесь. Иди уже, – его радужки снова начали чернеть, рука подтолкнула меня в нужную сторону.
