Лёшка, такой беспечный, вдруг тихо подсказал:
– Проверь!
– Угу, – кивнул Джуня и замотал головой, словно пытаясь вытряхнуть из себя остатки чего-то неприятного. – Ерунда приснилась. Будто в яму провалился, пытаюсь выкарабкаться, а края осыпаются, осыпаются…
Женька сунул руку во внутренний карман куртки и сразу забыл о своих переживаниях по поводу сна. Тихо выругался неизвестно в чей адрес, непонятной злобой полоснули глаза.
– Ты чего? – вытаращился на него Лёшка.
– Да ведь нет ничего! Пусто!
– Как нет? Не понял. – Быть не может! Ты хорошенько проверь! Мы же вчера считали!
– Хорошенько? – судорожная усмешка прошла по лицу. – Куда уж лучше? Сам погляди, если не веришь.
– И наших тоже? – Лёшка все никак не мог прийти в себя от изумления.
– Не догоняешь? Никаких нет! – заорал Женька.
На их перепалку стали обращать внимание пассажиры, и парни поспешили выйти в тамбур.
Продолжили разговор на перроне уже без свидетелей:
– Что теперь будет? Как сказать парням? – с тоской вопрошал Лёшка.
– А ты будто не догадываешься? На нас всё свалят. Скажут, профукали выпускной. Продрыхли. И ведь правы будут, – угрюмо отвечал Женька.
– Может, выкрутимся как-нибудь? Ещё успеем к выпускному? Колпит завтра обещали выдать, – робко нащупывал обходные пути Лёшка.
– Колпит? Нет, не спасёт он нас. Ну, рублей тридцать, может, сорок на человека. Нашего с тобой колпита, если сложимся, всё равно не хватит, чтоб долг покрыть. Да и выдадут не раньше, чем через месяц. Уже на практике. Забыл, как долго мы его в прошлом году ждали? – отнял всякую надежду Быченко.
– Не простят! – дошло до Пикалёва. – Сматываться надо.
– А диплом? – теперь взвился Быченко. – Три года жизни коту под хвост? Моей жизни! Нет уж! Пусть бежит тот, кто виноват.
Лёшка озадаченно покосился на друга:
– Да, найдёшь его, как же! Того говнюка, который украл! Уже потратил, небось. Нас ведь обвинят!
– Своим захочешь остаться – решишь вопрос! Найдём! – подытожил Быченко жёстко.
Назад парни вернулись тем же «колхозником», только теперь уже путешествовать им пришлось зайцами. В дороге прятались от контролёров, чтобы те не высадили их на каком-нибудь полустанке. И никак не могли гонцы придумать, что скажут однокурсникам.
Да и что толку было размышлять, если всё одно выходило, что виноваты они и никто другой: проворонили, разнежились в тепле. И ведь, как назло, перед самой поездкой не проверили деньги, мечтая только о том, как бы незаметно выбраться из общаги. И теперь у них один-единственный выход оставался: искать и найти вора, чтобы наказать. Примерно, по всем правилам.
К обеду Быченко и Пикалёв приплелись в общежитие. Джуня был мрачнее мрачного. Пика суетился и бубнил что-то, пряча беспокойство за пустой болтовнёй.
Скрыть своё возвращение несостоявшимся гонцам не удалось: на консультацию к экзамену в учебный корпус ушли не все. Однокурсники бесшумно и быстро собрались в спорткомнате, прихватив для конспирации ракетки и пару шариков для настольного тенниса.
И посыпались неприятные вопросы :
– Влипли?
– Из общаги не выпустили?
– Дежурный на КПП засёк?
– На пригородный опоздали?
– Да что вы молчите? Что случилось-то?
Джуня наконец выдавил из себя, багровея:
– Парни, тут такое дело… Денег нет. Украли!
Что тут началось! Заорали разом так, словно не десять человек, а вся рота.
– Хорош заливать!
– Кончай свистеть!
– Вот мастера шутить!
Не поверили, значит.
– Тихо, командир в роте, – заткнул крикунов Гоша Стреляный, признанный правдолюбец и Робин Гуд. Именно он предложил послать за водкой Быченко и Пикалёва, убедив остальных в надёжности такого выбора. С Гошей не спорили, его слово было решающим давно, с первого курса.
