Я придвинула листы к себе и принялась изучать. Сначала вчитывалась основательно, потом только бегло скользила глазами по новым жалобам. В мозг как впивались отдельные их слова: аморально, халатно, безнравственно.
– А вам не показалось, что они все идентичны, то есть хочу сказать, что…
Закончить фразу он мне не дал – ударил ладонью по столешнице.
– Вы еще и сомнение намерены высказывать?! Да знаете ли, на чей стол легли все эти жалобы?! После этого мы уже не можем не отреагировать. И будьте уверены, нам еще аукнется тот вопиющий случай, когда вы учинили в коридоре раздевалки чуть ли не… – он осекся, крякнул и пододвинул к себе стакан с чаем, глотнул из него, и только тогда смог продолжить. – Вы, впрочем, и сами знаете, что были неправы, когда позволили себе…вольности с посетителем бассейна.
– Да с моей стороны…
– Довольно. Должны же вы, Ирина Николаевна, понимать и мое положение, – он принялся говорить много тише, и выражение глаз его тоже поменялось, уже не было только укоряющим, а сделалось утомленным и расстроенным. – Ну, ничего здесь уже поделать нельзя. Когда дело дошло до самого высокого начальства, то…одним словом, радуйтесь, что напишете заявление по собственному желанию.
– Даже так?
– Так, милочка, так, – вынул он из кармана брюк носовой платок, встряхнул его и только потом тщательно протер вспотевшую макушку. – Мне, знаете ли, из-за вас должность терять…
Вот так я потерпела провал по всем статьям. И было странно вспоминать, что недавно считала себя вполне успешной, сложившейся и защищенной личностью. На что там я упирала мысленно? Мужчина, квартира, работа?! Жизнь удалась?! Теперь уже ни в чем не могла быть уверена. Даже в том, что лето вдруг не возьмет и не сменится на зиму, например, в два дня. А что? Вон и тучи сплошь небо заволокли, и ветер северный задул.
– Не распускаться! – приказала себе, когда брела после увольнения со службы по лужам под холодным дождем и без зонта, следуя знакомым маршрутом домой, будто на автопилоте.
А там меня ждало новое сообщение и гонец от американских хозяев квартиры. Выходило, что мне надо было в самые кратчайшие сроки съезжать. Куда, интересно?
– Да… Пришла беда, открывай ворота, – пробубнила себе под нос, прежде чем прикрыть дверь за то ли племянником, то ли еще кем, присланным хозяевами по мою душу.
– Что вы сказали? – притормозил он на пороге.
– Ничего особенного. Я исполню требование ваших родственников. Не сомневайтесь.
Говорила вполне спокойно. Но внутри у меня все так и кипело. И на кого бы, вы думали, решила выплеснуть гнев свой нешуточный? Правильно! На Ткачева! Если бы меня спросили, то я ответила бы так: «Это все его рук дело! Это он мне мстит! Вот, ведь, гад!» И следующим моим шагом была обыкновенная бабья истерика. Только отсутствие свидетелей моим страданиям не устроило. Подскочила к дамской сумочке, вытряхнула все ее содержимое на стол в кухне и яростно схватилась за выпавший среди прочих предметов мобильный телефон.
– Где тут был его номер? – тыкала трясущимся пальцем в экран. – Ведь, был же. Где, где? Где?! Ага! Вот! – приложила к уху и ждала, скрипя зубами. Отклика не было. Я оторвала аппарат от уха, отключилась и уставилась на экран. – Какое сегодня число? Ага! Больше недели прошло. Но ничего! Возьмешь трубку, как миленький! – уверенность чувствовала в себе яростную.
Не уж-то она и повлияла на ход событий?
