Блеснули золотом глаза
Владыки, будто пламя,
Сожгли покров небытия,
Раскрасив мир цветами.
Лучи смогли туман прогнать,
Владыка встал у власти,
Сошла на землю благодать,
Но нет конца несчастью.
Заполз туман в сердца людей,
И с алчными глазами
Они сметают все подряд
И мнят себя Богами.
Бог на истерзанной земле
Рыдал, и в полной вере
Архонту крылья сотворил,
Колеса молнией скрепил,
А людям век отмерил.
Но милостивым был указ:
«Цените, люди, время,
Пришлю вам в помощь Семена».
Не всем по нраву Семя.
О, горе им, у Бога глаз
Укравшим, чтоб оковы
Разрушить, – время не унять.
И приговор суровый.
Осела пыль в ночную тень,
Сплетаясь шалью звездной.
Запомните: не страшен день,
Но не гуляйте поздно
[1].
Галливакс взял последний аккорд и пышно, по-менестрельски раскланялся.
– А кто украл у Верховного Владыки глаз? – спросил Перри, когда улеглись овации.
– Королевство Эстрия. Ныне забытое. В нем царят смерть и тлен.
– А правда, что по ночам оно восстает?
Галливакс кивнул.
– Эстрия связана с луной узами и просыпается лишь под ее светом.
Дальше голос подал один ребенок с озадаченной миной.
– А в году что, не всегда было десять месяцев? – Его брови хмуро сошлись.
– Счет месяцам ведет первый ангел, Великий Архонт, по тому, где сейчас парит его золотой шпиль, – с улыбкой отвечал менестрель. – Завет времени велит ему добавлять по месяцу после каждого цикла, когда Семя воссоединяется с создателем. Циклов было десять, вот и месяцев у нас десять. Чем их больше, тем дольше мы живем.
Не успел он договорить, тут же зазвучал следующий вопрос:
– А раз у Верховного Владыки украли глаз, он ослабел?
– Его могущество безгранично, – помотал Галливакс головой. – Пусть одно око померкло, нашему властелину все равно нет равных в силе.
– Даже его Семени? – вставила я.
Зал обволокло густой тишиной. В меня влепились округлые глаза, лица изумленно вытянулись. Даже у Галливакса улыбка сползла с губ – но, кажется, не от злости.
– Даже Семени. Потягаться пытались и Владыки-отступники, и жуки Дюрана, но тщетно. Даже у драконов Крема ничего не вышло.
Я только и ощутила, что трепет при мысли о невообразимой мощи Верховного Владыки.
* * *
Галливакс побаловал нас еще парой-тройкой историй. Про обитателей Дюрана, которых Верховный Владыка сотворил примерно в одно время со своими собратьями. Жуки, мухи, муравьи размером с валун, с башню – такими их рисовало предание. Отец как-то сказал, что, если прижаться ухом к горе Дюран, услышишь мягкий гул: якобы это в темных недрах жужжат крылья и клацают жвалы.
Дальше бард поведал о порождениях третьего Цикла – неописуемых морских исполинах. Чудищах под толщей волн, что поджидают храброго – или безрассудного – морехода. Все же, говорят, Верховный Владыка дал им жизнь, чтобы отвадить нас от путешествий в столь опасные дали.
Напоследок музыкант рассказал о Пепельном лесе – уж больно просил один мальчик.
Далеко за Седым холмом в недрах Чащи есть место, которое стерегут маги церкви Праведных. По слухам, его запечатали Мистики – одна из церковных ветвей.
Ввысь, над деревьями, описывал Галливакс, рвется пламя огненного кольца, опоясывающего лес, и льет с неба инфернальное сияние. По слухам, там царит пугающая тишина и все устлано одеялом пепла, что валит вечным дождем. Порой наемные следопыты отправляются туда добыть демона для опытов.
– Пожалуй, на сегодня все, – вздохнул бард. Юная публика застонала, а он усмехнулся. – Ну правда, мы уже засиделись.
