Одиннадцатый цикл - страница 47



Вид простых стола и стула не внушал доверия. Из страха еще что-нибудь разломать я заторопился вон.

– Не возражаете, если мы с Далилой побеседуем на воздухе?

* * *

Роберт остерегался отпускать дочь, но что он посмеет мне возразить, как запретит?

Мы с Далилой какое-то время шли молча вдоль границы семейных владений: я впереди, она – за мной.

Назвать хозяйство обширным язык не поворачивался, но шесть ртов оно вполне способно прокормить.

У них было поле под кукурузу, курятник с несушками, в хлеву – дойные козы. Я не лез девочке в душу, вверив ей право определять русло беседы. Понемногу справлялся о хозяйстве, о семье, об обязанностях, не упоминая друзей даже вскользь. Она отвечала односложно, под нос. В основном мне только и удалось выудить, что имена ее братьев.

Я подвел Далилу познакомиться с моим преданным верховым. Громада Зефир пугал бедняжку, но было видно, она хочет приблизиться. Я расстегнул переметную сумку и достал морковку.

– Держи.

Девочка несмело взяла ее и с моей поддержкой поднесла угощение к его морде.

Зефир – свирепый и беспощадный в кипени битвы, валящий с ног любого воина, которому не под силу обуздать ветра, – встречал за годы немало детей. Ему хватало ума отличить, когда к нему тянут лакомство, а когда – копье.

Вид жующего Зефира умилил нас обоих. Я не упустил шанса взять девочку за руку.

– Не бойся, не укусит, – ободрил я. Зефир и вправду бережно доел морковку и даже не прикусил руки, а наоборот, что поразительно, лизнул ее. – Смотри-ка, ты ему понравилась. Зефир мало кому доверяет.

Она повеселела, даже посмеялась; на лице впервые расцвела улыбка.

Мы присели за конюшней поодаль от дома, что еще больше ее расположило.

– Что случилось той ночью? – в конце концов спросил я.

Далила, смелая Далила кивнула: надо рассказать – значит, надо. Она собралась и заговорила.

Тем вечером их пятерка пошла в Рощу грез, чтобы помочь Дейлу разбудить вдохновение. Если бы не плачевный исход, я бы даже посмеялся.

– Это я предложила… Из-за меня Перри… – Печальную фразу обрубил спазм в горле. Как тихо бедняжка произнесла его имя – голосом тоньше тончайшего стеклышка.

Далила зачесала волосы за ухо, являя спрятанный лазурчик – тот уже слегка зачах.

Сердце тотчас ухнуло в бездонную пропасть, и меня пронзило нестерпимой болью.

– Ты его… – Как лучше сказать? Любила? Они ведь так юны… Хотя подчас детей обручают еще раньше.

Между нами повисло молчание. Как я только мог не отрядить в Рощу дозор?!

Далила встрепенулась.

– Ой, а как там акар?

Что-что? Бедняжка, верно, оговорилась. Не может ведь она печься о своем убийце!

Я не сразу сообразил, что речь идет о Хроме, – и это удивляло еще больше.

– С ним все хорошо, – с улыбкой сообщил я благую весть. – Его зовут Хрома.

Далила крутила пальцами.

– Я волновалась. Увидела его тогда в лесу и… закричала. Так испугалась, но он потом нас спас.

– Он рад, что вы целы.

Далила кивнула.

– А друзья как?

– Отделались синяками и царапинами, кроме, конечно, Джеремии. Но он поправляется. Жить будет.

Только уже не сможет нормально ходить. Я нарочно об этом умолчал.

– Нам уже, наверное, не разрешат видеться, – мрачно заключила она.

– Зато он жив – вот что главное. Благодаря тебе.

Далила шмыгнула носом, не зная, чем занять руки. Ее мучила совесть. Я похлопал ее по спине. Не умею все-таки с детьми обращаться.

– Перри погиб из-за меня. – Ее голос надломился, слезы безудержно хлынули. Тихие всхлипы поминутно нарастали.