Сопровождавший меня Алексей Васильевич ерошил тронутые сединой короткие темные волосы, тер подбородок, но вынужден был признать, что абсолютно ничего не понимает.
- Дело в том, Альбина, - объяснял он, - что мы исключили процентов на девяносто пять органику. Я бы предположил, что у вас неврологическая проблема, но кровоток и температура ставят это под сомнение. Откуда это там и по какой причине, абсолютно непонятно. Будем думать, возможно, еще какие-то обследования проведем. А может, неврология вас к себе заберет, если сочтет нужным.
Похоже, мои сломанные ребра и сотрясение мозга уже никого не интересовали. Хотя с ними в неврологии как раз было бы сподручнее. Тут я вспомнила про куриную слепоту, которая и привела меня на больничную койку, но врач отмахнулся: мол, если переведут в неврологию, там они со всем и разберутся.
- Денис приходил, - сказала мама, когда меня привезли обратно. – Не дождался и ушел. Мы с ним поболтали немного.
- О чем, интересно? – насторожилась я. – Обо мне?
- Ну зачем же? О нем.
- Еще лучше! Ма, не надо, пожалуйста. Я сама как-нибудь, ладно? Или все получится – или не получится, но у меня.
- Перестань дергаться. Я просто спросила, почему именно анестезиолог. Мне вообще всегда интересно, как врачи выбирают себе специальность. Кто-то с детства мечтал, кого-то в нужную ординатуру не взяли, пришлось идти туда, куда проще поступить. Ты знаешь, что Денис твой Первый мед с отличием окончил? В семье у него все врачи – родители, бабушка, дедушка, сестра. Родители – хирурги, а у него с хирургией как-то не завязалось. Но все равно в операционной.
Про Первый мед я, конечно, знала. Об учебе мы друг другу в переписке рассказывали. А вот о том, что с отличием, он умолчал. О том, что все в семье врачи, тоже. Интересно, почему? Хотя если учесть, как мы перепрыгивали с одной темы на другую, то ничего удивительного.
- А что он сказал? Придет еще?
- Придет, когда освободится.
Если вчера мне хотелось просто его увидеть, то сегодня, после утреннего поцелуя, пусть даже такого скромного, мимолетного, этого уже было маловато. Маму-то я еще могла спровадить прогуляться по больнице или на улицу - да она и сама бы ушла, - но соседка специально будет лежать, как прибитая, смотреть на нас и слушать.
Я вдруг подумала, что прошла неделя с того момента, как я впервые увидела Дениса. Всего неделя – или целая неделя? Еще – или уже? Но как бы там ни было, мне казалось, что намного больше.
- Кажется, я понравился твоей маме, - сказал Денис, когда дверь за ней закрылась. – Это радует.
- Почему бы и нет? – перебирая по одеялу пальцами на манер краба, я подобралась к его руке. – Поймала!
- Нет, это я поймал, - два краба переплели лапы. – Лучше скажи, что на томографии. Мама сказала, у тебя пульс какой-то непонятный в животе.
- Ничего на томографии. И на узи тоже. Что-то пульсирует, но ничего не видно.
- Так не бывает, - он покачал головой. – Пульсирует обычно сосуд, если его что-то сдавливает или раздражает.
- Ничего не сдавливает, в том-то и дело. Но почему-то там усиленный кровоток и тепло. Врач сказал, что меня, может быть, в неврологию переведут.
- Можно? – Денис потянул за одеяло, но остановился на полпути.
- После того как ты меня в операционной и в реанимации всю с ног до головы изучил? – фыркнула я. – Да ради бога, тем более меня уже полбольницы, наверно, перещупало.
- Ну, допустим, в операционной все лишнее простынкой прикрыто, - он откинул одеяло и поднял рубашку до груди. – А в реанимации – да, было дело. Знаешь, со мной такое впервые, когда сначала увидел девушку голую, а потом уже с ней познакомился. В реале, я имею в виду.
