“Сначала он тебя через трусишки трогал, поняла, Лидка?”– зазвучал в голове материнский голос.
“Мам, я не…”
“Заткнись и слушай! И только попробуй напортачить! Так и говори: трогал через трусы, гладил между ног, велел молчать, или маме будет плохо. Ты молчала и терпела. Потом стал пальцы внутрь совать и заставлял его трогать. Говори, что ты плакала и просила не делать, а он угрожал, что меня убьет. Описывай все конкретно и четко. В деталях, но чтобы со страхом. Мол, противно было, мокрая горячая палка какая-то на ощупь, а потом по руке текла гадость”.
Меня мигом затошнило, желудок кувыркнулся, точно как тогда, когда она описывала, пиво наружу попросилось. Это что ж… я сейчас именно то, что мать описывала, и делала? То, что она меня заставляла ментам рассказывать, превозмогая страх и отвращение к себе и тому, что мы творили?
Почему тогда, пока это все происходило, у меня и тени воспоминания и омерзения того прежнего не мелькнуло, а только сейчас накрыло?
– Эй, Лиска, ты в порядке? – обнял меня сзади Антон и прижался губами к и так уже порядком истерзанному его ртом месту на шее. – Ноги держат нормально? Это было охеренно, мелкая. Серьезно. Еще только игрушки детские, а кайфанул я…
– Да, нормально было, – пробурчала я, высвобождаясь из его захвата. – Руки только помыть неплохо бы. Мало ли кто тут до нас прятался и той же ветошью вытирался.
Мало ли кого лично ты сюда таскал с той же целью, если ориентируешься, как у себя дома. Мне, конечно, пофиг, но на фоне общей подошедшей к горлу мерзости это понимание все только усугубляет.
– Эй, ты чего? – ухватил он меня за талию снова. Вот прямо приспичило ему с локтя засветить сразу. – Обиделась, что не остановился? Но все ведь хорошо, Лиска. Я же знал, что делал.
Знал. Ты-то знал, понятно. Вот только как теперь мне с этим новым знанием, что мне гадость эта непотребная понравилась так, что не соображала и пальцы на ногах заворачивались и до сих пор внутри как горячее масло перетекает, жить?
– Выпить еще хочу. В горле пересохло, – отмахнулась я и открыла наконец дверь, тут же натыкаясь на насмешливый взгляд незнакомого парня с бейджиком, что подпирал стену, явно ожидая, пока мы освободим помещение.
– Привет, Антоха! – кивнул он Каверину за моей спиной и ухмыльнулся.
– Привет. Путь свободен, – ответил тот как ни в чем не бывало.
– Наверху есть свободные, – кивнул тот, сообщая нечто понятное только им двоим.
– Тут романтичнее, – хохотнул Каверин и опять попытался сцапать меня за талию.
– Туалет тут где? – спросила, и не думая отводить глаз под понимающе похабным зырканьем незнакомца. Нагло пялилась на него, пока сам в пол не уставился.
– Вот там. Служебный. А то в бабском вечно толпа и очередь.
– Я покажу, – взял меня за руку Антон.
Ну еще бы. Не впервой-то. Скольких дур он в этой “романтичной” каморке оприходовал? А потом до туалета проводил. Хотя я же сама не особо протестовала и на его пальцах бедрами вертела, как заправская шлюха. Так что тут уж спасибо, что вообще сразу не в туалете первым оргазмом меня осчастливили. Вот бы вспоминать было бы весело.
– Девушка вперед! – распахнул довольный мажор передо мной дверь.
Я вымыла руки, умылась, пронаблюдав в маленьком зеркале свою раскрасневшуюся физию и дебильно-шальной блеск в глазах. Подумала, покривилась от того, что в трусах было откровенно мокро. Сложив бумагу туалетную, запихнула ее в них. Так чуток получше. Умылась еще раз и вышла.
