Читать онлайн Ольга Иконникова - Академия драконов: искусство превращений

1. Пролог

– Мадемуазель Бельфор, вы признаете свою вину? – мне показалось, что старенький судья смотрел на меня с сочувствием.

Мой адвокат месье Шамони сказал, что с судьей нам повезло – месье Гюссо отличался миролюбивым нравом, и его сердце не ожесточилось за столько лет работы в суде. Конечно, даже такой доброжелательный человек, как он, не мог оставить меня без наказания вовсе, но я надеялась, что всё сведется к самому мягкому его варианту.

Лишение стипендии, неудовлетворительная отметка за поведение по результатам семестра и отмена каникул до конца обучения – вот, что грозило мне за сваренное приворотное зелье.

Да, без стипендии придется туго, но можно попытаться найти подработку в самой академии – на ту же кафедру зельеварения всегда требовались мойщики склянок. Ноль баллов за поведение? Подумаешь, какая жалость – я никогда не отличалась примерным нравом. А то, что все каникулы, на которые другие студенты разъедутся по домам, я вынуждена буду проводить в Алноре, меня тем более не пугало – поместье отца находилось слишком далеко отсюда, а денег у нас было слишком мало для того, чтобы позволить себе столь дорогие путешествия.

Я отыскала взглядом в заполнившей зал судебных заседаний толпе Стивена Кларенса и послала ему подбадривающую улыбку. Мне совсем не понравилось, как он выглядел – растрепанные волосы, помятая рубашка (а ведь прежде он менял их несколько раз на дню!) И плечи – его плечи были низко опущены, что показалось мне дурным знаком. Только бы он не вздумал всё испортить! С него станется – заявить во всеуслышанье, что зелье на самом деле варил он, а не я!

Я подумала об этом и содрогнулась. Нет, никаких признаний с его стороны быть не должно! Для него это дело могло закончиться гораздо хуже. Никто не поверил бы, что такой серьезный молодой человек, как он, стал бы варить приворотное зелье. А дополнительное расследование наверняка установило бы, что зелье было совсем иного свойства. Это было зелье правды! Зелье, готовить которое строжайше запрещено! Тут уж лишением стипендии точно бы не обошлось – за такое как минимум отчислят из академии без права восстановления. Для Стивена это стало бы концом всего – после получения диплома он собирался поступить на службу в одно из столичных министерств, а для этого нужна была безупречная репутация.

Ах, если бы я владела ментальной магией и могла обмениваться мыслями на расстоянии! Я запретила бы Стивену сомневаться. И чувствовать себя виноватым тоже бы запретила! Мы поступили правильно – только так и следовало поступить после того, что случилось.

– Остановитесь, ваша честь! – громкий голос будто разрезал тишину в зале, установившуюся после адресованного мне вопроса судьи.

Я вздрогнула и повернулась к дверям. На пороге стоял незнакомый мне мужчина – высокий, статный, темноволосый. Его высоко поднятая голова и грозный взгляд выдавали в нем человека высокого положения. И то, что он обратился к судье столь бесцеремонно, тоже говорило о многом.

– Этого нам только не хватало, – пролепетал сидевший на лавке рядом со мной месье Шамони. В отличие от меня, он, кажется, знал, кем был этот незнакомец. И в ответ на мой невысказанный вопрос он торопливо пояснил: – Это – герцог Алансон, мадемуазель. Сын его светлости герцога Алнорского.

Ах, вот как! Это был сын ректора магической академии, в которой я имела честь учиться. Того самого ректора, который, к сожалению, пострадал от неумелых экспериментов Стивена. А значит, ничего хорошего ждать от этого визита не приходилось.

– Я требую, ваша честь, чтобы обвинение было пересмотрено. Я полагаю, что речь должна идти о более тяжкой статье.

– Помилуйте, ваша светлость, но на каком основании? – взвился со скамьи мой защитник.

Герцог Алансон прошествовал вперед и остановился в двух шагах от стола, за которым восседал судья Гюссо. На его светлости была посеревшая от пыли дорожная одежда – судя по всему, он пришел в зал суда, едва выпрыгнув из седла.

– Вам нужны основания? – холодно улыбнулся он. – Ну, что же, извольте. Ваша подзащитная сейчас обвиняется в том, что приготовила зелье, включенное в запрещенный список, не так ли?

– Именно так, ваша светлость, – подтвердил месье Шамони. – Да, использовать заклинания и отвары, направленные на управление чувствами, строжайше запрещено, но речь идет всего лишь о приворотном зелье. Кто в ее возрасте не баловался чем-то подобным?

Герцог усмехнулся, всем своим видом показав, что уж он-то точно никогда не был замечен в подобной ерунде.

– Если бы всё было именно так, месье, то, возможно, я согласился бы с вами. Но в данном случае всё куда серьезнее, – он перевел взгляд с месье Шамони на меня, и я почувствовала, что краснею. – Скажите мне, мадемуазель, верно ли, что вы стали варить зелье как раз накануне важного экзамена, который вы должны были сдавать именно герцогу Алнорскому?

Я не поняла, с какой целью он задал этот вопрос, но кивнула. Глупо было отрицать очевидное. Расписание экзаменов было известно всем.

– Мне также известно, что в этом семестре ваши оценки по магическому зельеварению, которое преподавал мой отец, были крайне низкими.

Это уже был не вопрос, а констатация факта, и я растерялась. Какое отношение это вообще имело к делу?

– Вы имеете право хранить молчание, – шепотом напомнил мне месье Шамони.

Но я и без его подсказки не собиралась ничего говорить.

– Вы боялись получить неудовлетворительную отметку и решили избавиться от строгого преподавателя? Нет-нет, не возражайте! В вашем положении естественно всё отрицать. Я не утверждаю, что вы покушались на его жизнь – возможно, вы всего лишь хотели уложить его в постель на несколько дней, но будучи неумелым зельеваром, не рассчитали силу эффекта. Но бездарность не может служить вам оправданием. А учитывая, что герцог Алнорский является братом его величества Бенджамина Второго, то полагаю, что мы можем применить статью семнадцатую магического кодекса – умышленное причинение вреда здоровью члена королевской семьи.

То, что он говорил, казалось мне безумием. Кто мог бы захотеть причинить вред герцогу Алнорскому, на котором держалась вся наша академия? Он всего лишь оказался не в то время и не в том месте, а Стивен бросил в котелок гораздо больше сушеных ягод омелы, чем следовало.

– Статья семнадцатая? – переспросила я. Этот номер мне ни о чём не говорил – магическое право мы должны были изучать только на следующем курсе.

– Каторжные работы на срок от одного до трех лет, – подсказал месье Шамони. В его глазах я прочитала ужас.

Я сглотнула подступивший к горлу комок. Разве мы могли предположить такое? От одной мысли о том, что об этом узнает мой отец, мне стало дурно. Одно дело – лишиться стипендии и каникул. И совсем другое – вместе с преступниками попасть на рудники.

– Мадемуазель Бельфор, – услышала я голос судьи, – вы имеете что-то сказать?

Еще можно было сказать правду. Признаться во всём и отделаться общественным порицанием. Любой бы понял девушку, решившую помочь своему жениху. Но что тогда будет со Стивеном? Его положение усугубит еще и этот обман. А если дознаватели узнают, что речь шла не о приворотном зелье, а о зелье правды, то с них станется обвинить Стивена в государственной измене. Нет, этого я допустить не могла.

А отец… Ну, что же – ему придется ждать моего диплома чуть дольше, чем я обещала.

– А когда срок работ истечет, – прошептала я, – я смогу вернуться в академию? На это нет никаких запретов?

Я обращалась к месье Шамони, но его светлость обладал острым слухом.

– Вернуться в академию? – его голос прогрохотал под сводами зала. – Мадемуазель, да вы или шутите, или сошли с ума! Но если всё-таки вы задали этот вопрос всерьез, то знайте – если вы когда-нибудь решите вернуться сюда, я сделаю всё, чтобы ваше пребывание в Алноре стало невыносимым! Даю вам слово герцога Алансона!

Меня трясло от страха и обиды, но я сумела сдержать слёзы. Бельфоры не сдаются. Никогда.

2. Глава первая (несколькими месяцами ранее)

– Запомни, Лоренца – Бельфоры не сдаются! Никогда! – голос отца звучал торжественно и строго. – Учеба в столь славной академии – не такая простая вещь, как ты думаешь, но ты должна быть сильной.

Я торопливо кивнула:

– Конечно, папенька!

Я не понимала, зачем он объяснял мне прописные истины. Я прекрасно знала историю рода Бельфор, гордилась своими предками и была намерена не посрамить фамильную честь.

А об учебе в Алнорской академии магии я мечтала с тех самых пор, как научилась читать и писать. Это была самая знаменитая магическая академия в этой части света. Все самые известные маги современности были ее выпускниками.

Для меня не было секретом, что и папенька когда-то мечтал учиться именно в ней, но в то время это было невозможно. После закончившейся полтора столетия назад Великой войны Верландия, где находилась академия, прекратились всякие дипломатические связи с соседними странами. И только несколько лет назад, когда стало наблюдаться некоторое потепление отношений, ее граница открылась для лиц, путешествующих частным образом. Чем я и собиралась воспользоваться.

Я хотела попасть в академию еще в прошлом году, но стипендиальные программы, дававшие возможность учиться бесплатно, объявлялись только раз в пять лет, и сейчас был как раз такой случай.

– Бесплатных мест всего десять, – напомнил отец, – а желающих их занять наверняка найдется не одна сотня. К абитуриентам будут предъявляться самые строгие требования. Поэтому не расстраивайся, если не сумеешь пройти отбор.

Я посмотрела на него с удивлением. Эти его слова несколько противоречили предыдущим. И я не смогла не возмутиться:

– Папенька, что вы такое говорите? Конечно, я пройду отбор.

Наверно, это было нескромно, но я считала себя сильным магом. Да, мне не хватало некоторой теоретической подготовки, но зато практики было сколько угодно. Так неужели выросшие в тепличных условиях девочки и мальчики из благородных верландских семейств смогут со мной сравниться? И поступить в Алнорскую академию был мой долг перед отцом – я знала, как он страдал из-за того, что не мог позволить себе оплатить мое обучение в академии.

– Я уничтожу всякого, кто встанет у меня на пути, – заявила я с самым серьезным видом.

Папенька вздохнул – похоже, именно этого он и боялся.

Путь до Алнора был не близкий, и мне следовало выехать заблаговременно, так что сборы начались еще за месяц до вступительных испытаний. Вся немногочисленная, но зато преданная нам прислуга отчаянно пыталась из ничего составить мой парадный гардероб. В ход шло всё – пыльные гардины с окон в бальной зале (у нас всё равно давно уже не было балов), пожелтевшее бабушкино кружево, отыскавшееся в сундуках на чердаке, и даже старые папенькины мундиры.

О приобретении новых нарядов не могло быть и речи – это пробило бы серьезную брешь в нашем скудном семейном бюджете. А ведь следовало оставить денег на дорогу.

– По-моему, получилось недурно, – сказал папенька, когда я примерила одно из только-только сшитых платьев.

Я посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась. Такое платье могла бы носить моя прабабушка. Ткань, местами потертая, была слишком темной для юной девушки, а фасон отставал от моды на добрую сотню лет. Но следовало радоваться хотя бы этому, иначе мне пришлось бы отправиться в Верландию в тех нарядах, из которых я уже выросла, и юбки которых едва доходили мне до щиколоток, оставляя неприкрытыми мои дырявые башмаки.