Отфыркиваясь, Светлана останавливается и, повиснув на дорожке, дожидается Нину, отставшую метров на пять. Подплыв, Нина деликатно ни о чем не спрашивает, но во взгляде её чуть прищуренных глаз читается понимание. Нина улыбается, растягивая мокрые губы, движением головы стряхивает капельки воды с носа и традиционно интересуется:
– Рассказать анекдот?
– Расскажи.
Она рассказывает анекдот про пловца, а в сегодняшней интерпретации – про пловчиху, которой запретили посещать бассейн, потому что она писает в воду.
– Но почему? – растерянно спрашивает спортсменка, – ведь так делают все!
– Да, все, – отвечает ей тренер, – но все – в воде, а ты-то – с бортика!
– Смешной анекдот. В первый раз я слышала его лет двадцать назад. Пошли-ка в бар, – прерывает её Светлана.
Выбравшись из воды, женщины отправляются в душ.
«Я опять – в третий раз, а еще не вечер – стою, как под дождем», – думает Светлана.
Она трогает то место, что болит в её теле. Она прикасается к нему нежно, и боль, когда она ощупывает шишку, – корнеплод, вызревший на благодатной почве, вполне терпима.
«В диаметре сантиметров пять, плюс-минус. Много это или мало? Не знаю. А вдруг придется вскрывать? Вдруг – не рассосется?» – мысль, что внезапно поражает её, шокирует, пугает её и, отразившись на лице, выдает её.
Подскочив, Нина страшным загробным голосом выдыхает:
– Покажи.
Светлана не выдерживает и прыскает со смеху.
– Смотри.
– Где болит?
– Вот здесь, – указательным пальцем Светлана трогает точку на груди чуть ниже и правее ареолы. – Только, пожалуйста, будь осторожна.
– Не бойся. Я – профессионал.
– Правда? – с удивлением спрашивает Светлана, проверяя мелькнувшую мысль.
– Да. Всякое случалось, – рассеянно отвечает Нина, – в интересах бизнеса – чего не сделаешь.
Она берет её грудь в руки и кладет на правую ладонь и пальцами левой руки пытается проникнуть под кожу:
– Здесь – больно?
– Да, здесь больно, – твердо отвечает Светлана. – Очень!
Они стоят посередине душевого помещения, и Нинка сосредоточенно изучает Светланину грудь. Голые. На Светлане – лишь кулон. Желтый камешек лежит в ложбинке её грудей. В этом кусочке янтаря не застывшая букашка, а высохшая, законсервированная на миллионы лет травинка. Она изогнулась в очень правильную, каллиграфически выведенную буквицу «С» – Светлана. Поддавшись порыву, Светлана расстегивает золотую застежку…
– Бери, подруга. На память.
– Ой, – восклицает Нина. Она даже не делает попытки вежливо отказаться. Она бросается подруге на шею, обнимает, целует, тискает. Светлане это не нравится:
– Ну, хватит! Потрогала, оценила Сашину страсть? Теперь пошли в бар. Я замерзла и хочу выпить.
И, не дожидаясь, что ответит ей Нина, идет одеваться.
Нина возвращается под душ, но лишь на секундочку. Закрутив кран, она догонят свою подружку.
В полутемном баре, пронизанном атмосферой искусственного порока, они затаиваются в уголке, чтобы под перерастянутые, звучащие вполтона блюзы насладиться опьянением.
Нина пытается развлечь «компанию» пикантными, почти непристойными историями. Постель, секс, половое сношение – эти понятия тесно вплелись в сферу её «работы».
– А ты – мультиоргастична? – спрашивает её Светлана.
Нина бросает в рот арахисовые орешки, жует и немного сердится за то, что её перебили.
– Муль-ти-ор-гас-тич-на, – повторяет Светлана, хмельно смакуя длинное слово.
– Ты – слишком умная! Умных женщин не любят, – лениво тянет фразу Нина.
