…будто знали.
Его напоили молоком. Просто так, ибо путников положено встречать, ведь всяк знает, что, с идущим по дороге и милость Господня, а уж какая, так то от хозяина зависит.
И потому от монетки отказались.
Мол, так оно не по обычаю.
Почему Глеб решил остановиться в той деревеньке? Сложно сказать. Может, и вправду притомился, все ж от Збесского кряжа путь был долог. Может, решил дать отдых коню. А может, и вправду Господь, с которым у Глеба отношения не складывались, привел. В нем весьма скоро опознали мага, но не обрадовались, только староста, крепкий еще мужчина с окладистой бородой, вежливо попросил от коров держаться. А то ж мало ли, вдруг молоко закиснет. Взамен он пригласил Глеба в свой дом.
А что, дом был хорош.
Каменный.
Крылечко резное. Ставни расписные. Лавки. Кудель, которую мучила меланхоличного вида девица, то ли дочка, то ли одна из невесток. В доме было людно, шумно и, несмотря на окна, чадно. И Глеб попросился в сарай.
Он все одно к дороге привык.
Да и лето на дворе.
Солнце припекает. В сарае-то, на душистом сене, совсем иначе спаться будет, чем в духоте дома. А взамен он заговорит пару камней от шукш. Нечисть мелкая, для людей неопасная, а вот от курятника ее отвадить непросто.
На том и сговорились.
В первую ночь Глеб просто спал. И спалось хорошо. Он помнит, что видел что-то чудесное, пахнущее молоком и творогом, который принесли поутру. Жирный, рассыпчатый, щедро приправленный сметаной и медом, тот был сладок. И пожалуй, Глеб согласился, что лучшего завтрака и пожелать нельзя.
- Они не знали, ни кем он был, ни к какому племени принадлежал, - про тот творог рассказывать было не уместно, как и про тоненький вой, который разбудил его посреди ночи.
Тогда Глебу почудилось, что воет пересмешник, который любит притворяться ребенком. Вдруг да дрогнет бабье сердце, и жалость затмит разум…
…пересмешника следовало изничтожить.
И Глеб поднялся.
Он с немалым трудом избавился от сна, где все так же сладко пахло молоком и сеном. Он выбрался из копны, смахнул тяжелый тулуп, выданный ему вместо одеяла.
- Да и только смог добиться, что чужак… думаю, они его даже не видели, кроме дочки старосты. Она родилась красивой, но… как бы выразиться, не особо умной.
…пустота в глазах.
Удивление. И рот приоткрытый, будто она точно знает, что ничего не знает. И главное, не притворялась.
- Ее поставили пасти коров. Чем она зацепила исшхас, вряд ли получится узнать. Подозреваю, всему виной любопытство. Связь их была недолгой. И он ушел раньше, чем узнал о беременности. В общем, от плода бы избавились…
…если бы не коровы.
Те самые медношкурые коровы с белыми, будто из мрамора выточенными, рогами.
- Исшхас по своему обычаю оставляют подарки. Вот и этот… я не понял, что именно он сделал. У Исшхас совсем иная сила, но коровы изменились. Точнее девушка их изменяла. Поэтому ее и не рискнули тронуть…
…вой то обрывался, то вновь растекался песней по деревне, заставляя нервничать собак. А Глеб все не мог обнаружить, откуда же он доносится.
Но скрипнула дверь.
И на пороге появился староста.
- А ну цыц, оглашенный! – рявкнул он кому-то.
…вряд ли пересмешнику. Того и здоровые мужики опасаются, потому как тварь, пусть и невелика, но юрка и коварна, а уж когти ее острее косы будут. Взмахнет рученькой и вскроет горло.
Вой прервался ненадолго, а после зазвенел с новой силой.
- Тихо, сучье семя! А то разбудишь сейчас… - староста хлестанул кнутом. – Я с тебя тогда шкуру сыму…
